Книга Наследник богов, страница 104 – Нира Страусс

– Кажется, уже вот-вот, – подала голос Мере. – Чувствуешь? Как будто мы в дум-пальмовой роще.

Найла не поняла, о чем она, и даже пытаться не стала, изо всех сил стараясь не потерять из виду Геба. Сердце колотилось, ее трясло от нервов, нетерпения и злости на Чафу, который продолжал теребить ее штанину. Под ногти, скребущие жердь, забились занозы, и пальцы словно током дергало, однако Найла не обращала внимания на боль. Геб больше не кричал, но это не значило, что ему легче. Наоборот, молчание пугало еще сильнее.

Нельзя так волноваться. «Он вообще-то бог», – напомнила себе Найла в который раз.

Когда различить Геба среди неясных пятен в лучезарном коконе стало совсем невозможно, одновременно свершились два события: Чафу наконец отстал, резко выпустив штанину, а жердь под руками содрогнулась.

Найла в замешательстве завертела головой. И увидела. В нескольких сантиметрах от Мере, глубоко вонзившись в дерево и еще подрагивая, торчала стрела. Длинная, на удивление толстая, с красным оперением. Мозг еще не успел осмыслить эту картину, как что-то просвистело прямо над левым ухом.

Тяжело дыша, Найла развернулась. Еще одна стрела с таким же красным оперением торчала из болотной жижи, которая засасывала ее с настолько невообразимой скоростью, что Найле даже показалось на миг, будто кто-то тянет стрелу снизу.

А дальше все смешалось. Свет, до этого стремительно разгоравшийся, резко опал и стянулся обратно к своему источнику. В центре всей этой сцены показался Мин, согнувшийся едва ли не пополам. Бык с коровой, вытаращив глаза в ужасе, кинулись с паническим ревом к стоявшим у изгороди.

Найла переместилась вбок, пытаясь разглядеть хоть что-то за перепуганными животными, жмущимися к жердям. Геба она отыскала взглядом в нескольких шагах от Мина: он припал на одно колено, уронив голову на грудь. Да что же тут творится, в конце концов?

Вот тогда она уловила движение в стороне: кто-то подбирался к ним из зарослей, окружавших дом Мина. Высокие темные фигуры в красных панцирях, поблескивающих в лунном свете. Одна рука устремлена вверх по диагонали, вторая согнута в локте и уходит назад, натягивая тетиву с вложенной стрелой. Четверо застыли в этой позе, словно статуи, еще трое приближались, надвигаясь на загон ровной, словно по линейке вычерченной шеренгой.

И, кажется, у Найлы начались галлюцинации, потому что у этих фигур с человеческим телом ей мерещилась золотистая шкура, черные приплюснутые носы и треугольные кошачьи уши.

Львиноголовые люди?

– Стреляй! – разнеслось над поляной.

Только теперь до Найлы дошло, куда целятся эти лучники. Молниеносно преодолев полтора метра, отделявшие ее от Мере и Умай, она с криком «Ложись!» опрокинула обеих с разбега.

Умай, оглянувшись со смесью изумления и испуга на лице, повалилась ничком, не сопротивляясь, и увлекла Мере за собой. Они рухнули на землю, образуя кучу-малу, – Найла внизу, девочка плюхнулась сверху. Найла успела услышать над ухом ее удивленный возглас и, стиснув зубы, обеими руками спихнула ее с себя. Над головой тут же распахнулось ночное небо, но почему-то объятое огнем и проливающееся на них дождем метеоритов.

Найла изо всех сил дернулась назад, отползая на локтях прямо по грязи, и заслонила Мере собой. Зажмурилась она в последний момент, когда жужжание стало таким же оглушительным, как в тот день, когда базар наводнили пчелы.