Книга Наследник богов, страница 37 – Нира Страусс

– И великолепно справился. – Геб положил руку на плечо смертного и, наклонившись, посмотрел ему в глаза. Даже такой высокий человек, как Контар, не мог тягаться ростом с богом. – Твои потомки и потомки твоих потомков будут с почетом приняты в загробном мире.

– Но…

– Ах да, чуть не забыл.

Геб завел руку за шею и расстегнул застежку ожерелья. Оно заскользило в его руках, пока пальцы не коснулись скарабеев на концах, составляющих в действительности две половинки одного целого. Соединив их, Геб принялся что-то бормотать себе под нос, не замечая, как цепляются взгляды Уаджит и Контара за показавшийся у оголенного основания шеи символ.

Под слегка пульсирующими подушечками пальцев линия, разделяющая две половинки, пропала – как и остальное ожерелье, – и на ладони Геба осталась только одна крохотная вещица лазоревого цвета.

Геб протянул ее Уаджит:

– Передай ей от меня, пожалуйста. Это оберег.

Глядя, как расширяются глаза богини при виде скарабея, вырезанного из лазурита, Геб мысленно поздравил себя. Он выбрал самый ценный камень, чтобы создать самый могущественный амулет из всех существующих.

– Огромное спасибо, Геб. Это потрясающий подарок.

Он кивнул ей напоследок, а потом подмигнул Контару Беку, который все это время стоял с разинутым ртом. И наконец, призвав свой жезл, властно ударил им оземь.

Феми с Контаром только моргнуть успели – принц богов и Великий Гоготун Геб пропал как не было.

Спустя шесть дней после того, как в ее жизнь вторгся самый настоящий, живой, осязаемый бог, Найла пробиралась через толчею каирской улицы, направляясь на базар. Она честно пыталась не толкаться, уступать дорогу и обходить встречных, но в выходные в середине августа это было физически невозможно. Крепко прижимая сумку к животу, она прокладывала себе путь, при необходимости пуская в ход то бедро, то локоть.

До угла, за которым начинались торговые ряды, она добралась уже почти без сил. Вся взмокла, пока дошла, и раза четыре приходилось останавливаться, чтобы вернуть слетающую шляпу. Вот чего ей точно будет не хватать из заграничных обычаев – свободы рассекать по улицам в шортах и топике на тонких лямках. Явиться с голыми ногами на самый знаменитый базар Каира? Ну рискните. Поэтому ноги по всей длине облепила марлевая бирюзовая юбка, собираясь предательскими неудобными складками.

Не успела Найла перевести дух, как ей замахали руками и закричали несколько парней и девушек, собравшиеся пестрой группкой на углу. Найла с улыбкой двинулась к ним.

– Найла, ну ты и красотка! – поприветствовала ее, выступая вперед, одна из девушек, Шани. Она ничуть не изменилась за прошедшие годы: те же длинные черные волосы, та же яркая роскошная внешность. Даже, пожалуй, еще больше похорошела и расцвела. – И похудела как!

– Надеюсь, это комплимент. – Найла, смеясь, обнялась с Шани, правда, в этой парилке объятия получились несколько липкими. – Я ужасно по тебе скучала.

– Если бы с тобой хоть на каникулах можно было видеться…

Найла перездоровалась со всеми остальными – один за другим они повторяли то же самое, всем видом, мимикой, жестами показывая, как скучали. Найла их понимала, но ничего не могла им объяснить, не выдавая происходящего за фасадом, который так тщательно выстраивала ее семья. Нет, даже Шани, которая временами оставалась у нее ночевать, когда они были маленькие, не знала правды. Для всех них Беки были почтенным уважаемым родом, пополняющим коллекции Египетского музея в Каире и вносящим немалый вклад в изучение истории. Да, немного эксцентричные, да, живут по собственным обычаям, но им можно.