Книга Сердце вне игры, страница 108 – Нира Страусс

– Вот бы тебя к нам сюда.

– Вот бы мне к вам туда, – вторит мне Тринити.

С телефоном в руках совершаю оборот вокруг своей оси, чтобы подруга смогла получить полное представление об этих первозданно-умопомрачительных и совершенно потрясных видах Йеллоустона вокруг меня. В этот национальный парк мы приехали уже ближе к вечеру и поторопились припарковать «Литтл-Хазард», чтобы успеть насладиться этим прекрасным моментом.

Бабушка и Атланта, укрывшись одним пледом, сидят на поваленном дереве, по совместительству – скамейке. Обе безмятежно делятся впечатлениями о плавно перетекающих одна в другую красках неба, о мягком шорохе вокруг нас и о том, как вкусно здесь пахнет, хотя лично я не улавливаю никакого специфичного запаха. Полагаю, это и есть природа в самом чистом ее проявлении.

Что касается лично меня, то я чувствую себя… хорошо. И вместо того, чтобы мучить себя вопросами, не следует ли мне лить по углам слезы по куче самых разных причин, я просто принимаю все это, отодвинув в сторону то, что может вывести меня из этого чудесного состояния. Мы – здесь, в одном из самых известных национальных парков мира. Бабушке хорошо. Атланте хорошо. Эшер уже несколько дней ведет себя как-то странно, то и дело бросая на меня мимолетные взгляды, недоступные для моего понимания, но ему – тоже хорошо. Как по мне, так это в тысячу раз лучше, чем если бы он коренным образом изменил свое поведение со мной после СЛУЧАЯ В ДУШЕ. Да, именно так, большими буквами.

Чем если бы он вдруг стал обращаться со мной с особой деликатностью и мягкостью только потому, что я порвала с Джастином…

У меня просто волосы дыбом встают от одной мысли об этом.

Нет. Я – против.

– Можешь переключить камеру на свое прелестное личико? – спрашивает Тринити.

Переключаю на себя и улыбаюсь. Трин – в пижаме, у себя в комнате. Узнаю многочисленные постеры ее самых любимых сериалов и кинофильмов. Несколько лет назад я сама помогала ей стянуть некоторые из них из кассы кинотеатра.

Судя по всему, она как-то закрепила свой телефон, потому что обеими руками заплетает в косички свои короткие светлые волосы.

– Класс. А теперь посмотри мне в глаза и скажи, почему это ты в последнее время звонишь мне с бабушкиного мобильника. И будь добра, прояви ко мне капельку уважения и придумай что-нибудь более оригинальное, чем «его проглотила собака» или «я уронила его в унитаз».

– Без ножа меня режешь, подруга. Все заготовки – в корзину.

– Лювия.

– Тринити.

И корчит одну из своих фирменных рожиц, о чем, кажется, даже не подозревает. Двигает нижней челюстью из стороны в сторону в стиле отбывшего срок наркомана.

– Скажи лучше, что ты не хочешь затрагивать эту тему, и я приму твое решение с уважением, но только не делай вид, будто ее просто не существует. Ты заставляешь меня волноваться.

– Да нет. – На мгновение закрываю глаза. – Черт, на это я не рассчитывала. Абсолютно. Просто… В общем, ты права, мне не хочется об этом говорить. Но ты – это ты, так что имеешь право знать. Если честно, думаю, ты даже обрадуешься.

– Обрадуюсь тому, что совершенно точно тебя расстраивает? Это в какой же вселенной?

После этого я вываливаю ей все, затрудняясь в оценке собственных чувств по поводу экспресс-изложения. Что может быть лучшим маркером того, как мало значил для меня разрыв с Джастином, насколько тоненькой была ниточка, связывающая нас, чем сам по себе тот факт, что я смогла рассказать лучшей подруге о разрыве меньше чем за пять минут? Похоже, мы с Трини занимаемся профанацией священного института задушевных разговоров между лучшими подругами. Такой процесс должен длиться часами, заканчиваясь только вместе с зарядом телефона.