Книга Империя предрассудков, страница 97 – Панна Мэра

Эти разговоры были мне непонятны. Я считала дворец своим вторым домом. И даже если не все в нем было идеально, мой долг перед Императором и его семьёй был неоспорим.

– Вы сами отдали меня в Институт. Зачем, если не хотели, чтобы я была к этому причастна?

– Твоя мать видела, как устроен дворец, и сбежала оттуда, как только смогла. К сожалению, обстоятельства вынудили нас отправить тебя в Институт, а оттуда ты попала во дворец. Но я очень хочу, чтобы ты покинула это место как можно скорее.

– Я Вас не понимаю.

– Я очень надеюсь, что и не поймёшь.

После обеда и разговоров с отцом, которые довольно быстро вновь перешли в спокойное русло, я решила навестить могилу матери.

Кладбище расположилось на пригорке недалеко от имения, и заприметить его легко можно было по небольшой покосившейся церквушке, находящейся рядом. Она была такой крохотной, что людям, вероятно, нужно было приходить на службы за несколько часов до их начала, или же слушать проповедь со скромного церковного подворья. Несмотря на это, атмосфера, царившая вокруг, была лёгкой и благодатной. Нежно журчал неподалеку ручей, питающий реку за холмом, тихо посвистывали птицы в кустах шиповника, а у входа в церковь вальяжно развалилась лохматая добрая псина, лениво поглядывающая на прохожих.

Кладбище было небольшим, и, возможно, как раз потому что на нём редко кто-то появлялся, оно продолжало оставаться запущенным. Я пробралась между зарослей крапивы и массивных деревянных крестов, кое-где уже поросших мхом и лишайниками и, наконец, добралась до железного креста с приделанной рядом дубовой табличкой и выгравированным на ней именем: Татьяна Демидова. Поставить такой постамент было делом недешёвым, а потому я сильно удивилась тому, что никто не ухаживал за этой могилой, словно моя мать была каким-то неизвестным французским солдатом. И если судить по обильным зарослям лещины и осоки, последние лет пять здесь точно никто не ходил.

Я присела на корточки, аккуратно приминая к земле высокую траву у надгробья, чтобы хотя бы попытаться придать этому месту благообразный вид.

Я не собиралась предаваться чувствам по приезде сюда, потому что от детских воспоминаний почти ничего не осталось. Меня привело сюда исключительно чувство долга, но, кажется, я не до оценила силу привязанности к этим местам. Потому что, стоило мне залезть поглубже в прошлое, выуживая из памяти каждую крупицу воспоминаний о детстве, как я ощутила такую пронзительную боль утраты, тоску и отчаяние, словно только что потеряла не только мать, но и часть себя. Казалось, секунду назад я стояла перед ней, умоляя дать совет и подсказать, как мне быть. Кому верить? И куда стремиться? И вот ее уже не было рядом. И меня поглощало тянущее ощущение пустоты, словно я осталась в этом мире совершенно одна: беспомощная, одинокая, потерянная. О том, что такое семья, я знала только из книг, а мое окружение, в котором меня воспитали и в которое я попала, развращало меня и всеми силами стремилось уничтожить. Но я не могла сбежать.

Ох, как же я хотела поговорить с ней! Рассказать обо всем, что случилось со мной во дворце. О герцогине, Императрице, о Варваре, Фане и даже об Александре.

Пощупав громадный булыжник, который весь день до этого заливало солнце, и убедившись, что я не замерзну, усевшись на его гладкую темную поверхность, будто в забвении, я принялась пересказывать немой тишине всё, что со мной приключилось.