Онлайн книга «Влюбленные Романовы»
|
Фамилия Кшесинский на афише стала знаком качества задолго до рождения Матильды. Ее дед, поляк Ян Кшесинский, был необычайно одарённым человеком: виртуозно играл на скрипке, выступал вместе с Николо Паганини, обладал мощным драматическим и комедийным талантом, а еще прекрасно пел, благодаря чему заслужил славу великого артиста Варшавской оперы. Польский король называл его «мой словик» – «мой соловей». Ян до ста шести лет выходил на сцену! Отец Матильды, Феликс Кшесинский, получил известность как великолепный исполнитель мазурки. В Петербург его выписал император Николай I, впечатлённый выступлением Феликса в Варшаве. Поэт Алексей Плещеев восхищался: «Более удалое, гордое, полное огня и энергии исполнение этого национального танца трудно себе представить. Кшесинский умел придать ему оттенок величественности и благородства. С легкой руки Кшесинского или, как выразился один из театральных летописцев, с легкой его ноги, положено было начало процветанию мазурки в нашем обществе. У Феликса Ивановича Кшесинского брали уроки мазурки, которая с этой даты сделалась одним из основных бальных танцев в России». Феликс женился на Юлии Доминской, бывшей балерине, вдове французского танцовщика Леде. От этих двух браков Юлия родила тринадцать детей, из которых Матильда была самой младшей. Иосиф, брат Матильды, и ее сестра Юлия также впоследствии танцевали на сцене Мариинского. Детские радости Матильда была любимицей отца. Он часто брал ее с собой в театр на репетиции и премьеры. Кшесинская потом писала: «Никогда не забуду, с каким восхищением я смотрела спектакль, с каким вниманием следила за танцами, за игрою отца, как любовалась декорациями и световыми эффектами – то день на сцене, то ночь и луна, то ветер и гроза с громом и молнией, – все это представлялось мне сказочно прекрасным, таинственным и необыкновенно увлекательным». Но и дома Матильде скучать не приходилось. Семья была вполне состоятельной – Феликс получал отличные гонорары за спектакли, а его уроки мазурки были самыми дорогими в столице. Кшесинские снимали большие квартиры в лучшей части города, а лето проводили в имении Красницы под Петербургом. «Роскоши не было, – рассказывала Матильда. – Но изобилие было полное… В соседних деревнях были прекрасные лавки, где все можно было покупать, а чего нельзя было там достать, отец привозил из города в большом кожаном мешке. Мы, детьми, всегда толпились вокруг отца, когда он возвращался из города, чтобы проведать, какие вкусные вещи привез он с собою завернутыми в таинственные пакеты». На свежих деревенских продуктах Маля быстро набирала вес, и однажды ее за это пристыдил балетмейстер Лев Иванович Иванов, при всём классе громко сказал: «Жаль, что столь талантливая артистка так располнела». Впрочем, Матильда никогда не отличалась излишней худобой – в конце XIX века балетные стандарты были другими. Поэтому родители относились снисходительно к хорошему аппетиту девочки. Веселее всего было в день рождения Матильды. 19 августа в имение прибывали десятки гостей, которых уже и негде было размещать, кому-то приходилось спать на сеновале. Вечером вокруг дома зажигалась иллюминация, отец запускал красочный фейерверк, а как-то раз организовал целую кавалькаду с факелами. Как вспоминала Кшесинская, «подавался вкусный обильный ужин с обязательным шведским горячим пуншем, который тоже готовился отцом по ему одному известному рецепту. Он придумывал разные сюрпризы, чтобы меня потешить в этот день. Так, раз он подвесил к потолку столовой венок из живых цветов, который за ужином сам опустился мне на голову. Другой раз, когда он хотел повторить этот номер, венок по оплошности спустился на голову моего придурковатого соседа, что вызвало общий смех». |