Книга Ловушка для сердцееда, страница 105 – Натали Карамель

«Ты здесь… не на своем месте?» — слышит он свой собственный голос, бархатный, расчетливо-мягкий, каким он был тогда. Голос охотника.

Лия вздрагивает, оборачивается. Ее серые глаза огромны, полны наивного доверия и… предчувствия боли? Она не отвечает. Она просто смотрит на него. И в этом взгляде — нет упрека. Просто вопрос. Глупый, детский вопрос: «Почему?»

Сцена резко меняется. Его пентхаус. Рассвет. Холодный свет заливает беспорядок постели. Лия сидит на краю, закутавшись в простыню, как в саван. В ее руке — его визитка. Пластиковый прямоугольник смерти ее надежд. Он стоит у двери, безупречный в утреннем костюме. Его голос звучит как голос андроида:

«Такси уже ждет тебя внизу. Мария, моя домработница, придет через десять минут.»

Лия поднимает на него глаза. В них нет слез еще. Только абсолютная пустота. Абсолютное понимание своей глупой, нелепой цены в этой его безупречной жизни. Один вечер. Одна ночь. Визитка и срочное такси до прихода «нормальных» людей.

«Так… это все?» — ее голос — тоненькая ниточка, готовая порваться.

Он поправляет галстук. Его отражение в зеркале — икона успеха. «Все, что могло быть, Лия.»

Леонард резко сел на кровати. Сердце колотилось, как после спринта. Лоб покрылся холодным потом. В комнате стояла глубокая ночная тишина Шато Виллар, так непохожая на гул мегаполиса. Но образ Лии — ее доверчивый взгляд перед падением, ее опустошенность на рассвете — стоял перед ним ярче любой картины бала.

Дежавю. Вот откуда этот знакомый жест Елены. Эта смесь грусти и задумчивости. Эта хрупкость, которую он когда-то разбил так легко, так цинично.

Он схватился за голову. Впервые за все время в этом теле, в этой жизни, воспоминание о прошлом ударило не ностальгией по технологиям или власти, а острой, жгучей болью стыда. Он увидел себя со стороны — того Лео Вилларда. Хищника в дорогом костюме. И его жертву — наивную, доверчивую Лию.

«Что же я наделал?» — прошептал он в темноту, и голос его звучал чужим, полным отвращения не только к тому прошлому «я», но и к отголоскам его в своем нынешнем поведении. Разве не расчётом, пусть и более тонким, был весь этот бал для Елены? Разве не охотой?

Но Елена — не Лия. Она сильнее, холоднее. У неё своя тайна, свои стены. И всё же… этот взгляд. Этот жест.

Леонард снова упал на подушки, уставившись в тёмный балдахин кровати. Триумф бала померк перед призраком прошлого. Ему дан шанс. Не только с Еленой. Шанс стать другим, искренним, не разбивающим хрупкие сосуды. Но призрак Лии стоял у его кровати безмолвным укором, напоминая, как легко сорваться обратно в пропасть цинизма. И её образ теперь навсегда связан с вопросом: что скрывает Елена? И не та ли это боль, которую он когда-то сам причинил другим? Игра вступила в новую, гораздо более опасную фазу. Грань между прошлым и настоящим, между охотником и тем, кто хочет искупить вину, стала зыбкой как никогда.

Утро после бала встретило Шато Виллар непривычной тишиной. Величественный замок, еще недавно гудящий, как перегруженный сервер, теперь напоминал систему в режиме ожидания после успешного завершения сложной операции. Леонард спустился к завтраку, чувствуя приятную усталость в мышцах и странную легкость на душе, несмотря на ночной кошмар с Лией. Призрак прошлого был грозным предупреждением, но не мог затмить главного: Она пришла. Она танцевала. Она заинтересовалась.