Книга Ловушка для сердцееда, страница 111 – Натали Карамель

И вот она вошла. Елена де Вальтер. Как всегда, в траурном платье, но не в тяжелом бархате, а в чем-то более легком, изысканно-темном шелке, подчеркивавшем ее хрупкую стройность. Траурная вуаль была откинута, открывая лицо — бледное, совершенное, с темными глазами, которые сразу же, как холодные сканеры, принялись оценивать обстановку… и его. Она была воплощением сдержанной элегантности и недосягаемости.

«Графиня де Вальтер», — голос маркизы прозвучал с подчеркнутой, почти церемонной вежливостью. «Как я рада, что вы смогли приехать. Позвольте представить вам моего внучатого племянника, графа Леонарда де Виллара».

Леонард склонился в безупречном поклоне, не слишком низко, но с глубоким уважением. Его взгляд встретился с ее — ледяным, аналитическим.

«Графиня», — его голос звучал ровно, спокойно, без тени прежней легкомысленности или навязчивости. «Для меня большая честь видеть вас снова. Вечер бала в Шато Виллар запомнился мне, в том числе, благодаря нашей беседе».

Елена едва заметно кивнула, ее губ коснулась легкая, ничего не значащая улыбка.

«Граф Виллар. Вечер действительно был… впечатляющим. И необычным».

Ужин протекал под незримым, но ощутимым диктатом этикета. Леонард был безупречен. Он знал, какой вилкой что есть, когда вставить реплику в разговор маркизы и Елены о погоде и последних парижских новостях (тетушка вела беседу с удивительной, для нее, легкостью), как предложить блюдо, как отклонить ненужное. Каждое его движение было отточенным, каждое слово — взвешенным. Он ловил на себе ее взгляд — холодный, оценивающий. Она отмечала все: как он держит бокал, как слушает, как кладет салфетку. Это был не просто ужин; это был экзамен под прицелом самого строгого экзаменатора.

«Старайся ещё больше, чертов идиот,» — мысленно бичевал он себя, чувствуя, как капли пота выступают у него под безупречным воротником рубашки. «Она видит каждую твою мысль. Не дай слабину!»

После десерта, когда слуги отодвинули стулья, маркиза предложила перейти в сад. Вечерний воздух был прохладен и напоен ароматом цветущих жасминов и роз. Они шли неспешно по гравийным дорожкам, освещенным фонарями. Маркиза чуть отстала, якобы поправляя шаль, оставив Леонарда и Елену на шаг впереди. Тишина повисла между ними, наполненная стрекотом цикад и напряжением.

Леонард знал, что момент настал. Нужен был осторожный вход.

«Графиня», — начал он, стараясь, чтобы голос звучал естественно, без дрожи. «Позвольте мне воспользоваться моментом… Я не получил ответа на свое письмо и был немного обеспокоен… не доставил ли мой скромный букет каких-либо неудобств?» — Он рискнул. Напоминание о букете было щекотливым, но единственной нитью, за которую можно было ухватиться.

Елена остановилась, повернулась к нему. Лунный свет серебрил ее черные волосы. Ее лицо в тени было трудно читаемым.

«Букет, граф?» — ее голос был ровным. «Он был… красив. Неожиданно красив. Благодарю вас». — Она сделала паузу, и Леонард почувствовал, как сердце замирает. «Что касается письма… Я получила его и … обдумывала ваше предложение».

Она снова замолчала, глядя куда-то в сторону кустов роз. Леонард не дышал. «И?» — едва выдохнул он.

Елена повернула к нему лицо. В ее глазах, казалось, мелькнул какой-то огонек. Не теплый, но… решительный.

«Я хочу, чтобы вы помогли мне, граф Виллар, обустроить нечто подобное в моем поместье. Школу. И… тот приют для малышей, о котором вы говорили». — Она произнесла это четко, без колебаний. «Моим людям… им это тоже необходимо».