Онлайн книга «Сделка с герцогом»
|
Но даже если бы он захотел объясниться, в тот раз у него не было шансов: Вероника, охваченная яростью, сбежала в деревню прежде, чем ему представилась возможность попытаться еще раз. Может, надо было написать ей или приехать и попытаться еще раз все объяснить, но тут уперся уже он, обиженный и разочарованный тем, что она с такой готовностью, даже его не выслушав, поверила в самое худшее. Но, черт возьми, теперь она его выслушает! Запустив руку в волосы, он направился к ее дверям. Да, так и будет! На этот раз он все ей объяснит – и ей останется только прислушаться к голосу разума. Он извинится. Попросит прощения. А потом заключит ее в объятия, и они вместе упадут на постель. Пальцами, губами, всем телом он ясно даст понять, что она для него значит, всегда значила. Он уже положил ладонь на дверную ручку, но тут же отдернул, словно от ожога. Нет! Такое объяснение неминуемо закончится совсем иначе. Быть может, он совершил ошибку и теперь об этом сожалеет, но уже поздно ее исправлять: прошло слишком много времени и не имеет значения, с чего все началось. Отношения безнадежно испорчены, и какой смысл думать, что их можно исправить. И если сейчас они займутся любовью, то лишь для того, чтобы исполнить обязательства, а этого он не вынесет. Тысячу раз проклиная себя, Себастьян направился к себе, сбросил халат и скользнул под одеяло. Раз двадцать ему пришлось перевернуть и взбить подушку, прежде чем он наконец погрузился в тяжелый, беспокойный сон. * * * Вероника мерила спальню шагами, но несколько минут назад до нее донесся звук, который ни с чем нельзя было спутать: открылась и снова закрылась дверь соседней комнаты, – и она застыла, словно вмерзла в пол. Спальня была очень уютной – такой же, как ей помнилось. Кровать посреди комнаты застелена накрахмаленным белоснежным бельем и накрыта пушистыми одеялами. Огромные мягкие подушки создавали ощущение, что плывешь на облаках. У дверей, на каминной полке, на столике у кровати – везде стояли вазы с ее любимыми лилиями. Видно было, что в спальне совсем недавно тщательно убрали – нигде ни пылинки! Запах воска с лимонной отдушкой смешивался с ароматом лилий, в ящиках комода хранились саше с засушенной лавандой – Вероника хорошо их помнила. Уезжая из этого дома, она не осмелилась взять их с собой, опасаясь, что аромат лаванды будет напоминать о Себастьяне. Но что толку? О нем напоминало все, и не только в этом доме, но и в деревне. Она хотела бежать и от него, и от воспоминаний о совместной жизни, но оказалась в месте, где незримое присутствие Себастьяна было еще заметнее, чем в его городском особняке. Эджфилд-холл, роскошный и в то же время уютный, впечатляющий, но удобный для жизни, слишком напоминал ей мужа. В первый же свой вечер там, не в силах противиться искушению, она заглянула в соседнюю спальню – ту, в которой останавливался Себастьян, когда бывал в деревне. Там лежали кое-какие его вещи: одежда, носовые платки, другие мелочи. Один пахнувший его одеколоном носовой платок она достала из ящика и положила под подушку, чтобы нескончаемыми одинокими ночами напоминал ей о муже. Заходила она и в детскую – хоть там горло у нее сжималось и глаза начинало щипать от непролитых слез. Вместе с ней зашла туда и миссис Леггет с нежной улыбкой на лице, остановилась рядом с Вероникой у колыбельки, накрыла ее руку своей. Несколько минут женщины стояли молча; Вероника беззвучно оплакивала детей, которым не суждено было появиться на свет, потом вышла из детской – и больше не возвращалась. |