Книга Сделка с герцогом, страница 56 – Валери Боумен

Позади нее открылась дверь, и, резко обернувшись, она увидела, что Себастьян готов уйти.

– Куда ты? – воскликнула она, этим возгласом прервав мертвенное молчание.

– К себе в кабинет, – ответил Себастьян. – Попрошу горничных уложить твои вещи. Я освобождаю тебя от нашего договора. Ты больше не обязана идти со мной завтра на бал к Хазелтонам.

Лицо его было спокойно, но на щеке дергался мускул, а взгляд изумрудных глаз резал словно ножом.

Вероника на миг прикрыла глаза. Больно было даже дышать.

– Ты хочешь, чтобы я ушла?

– Сегодня тебе придется переночевать у брата, – ровным голосом ответил Себастьян. – В такую метель опасно возвращаться в Эджфилд-холл.

– Почему ты думаешь, что я хочу вернуться в Эджфилд-холл? – едва слышно (каждое слово давалось ей с трудом) спросила Вероника.

– Откровенно говоря, мне совершенно безразлчно, куда ты отправишься. Как только уляжется метель, можешь ехать куда пожелаешь.

Глава 17

Вечером того же дня Вероника сидела на кремовом диване в гостиной в особняке своего брата, невидящим взором уставившись на дно пустого винного бокала. Таких бокалов она выпила уже три, но чувствовала себя не лучше, чем тогда, когда Себастьян бесцеремонно приказал горничным уложить ее вещи и выставил их с Мэри на заснеженные улицы Лондона. Дом Джастина находился всего в двух улицах оттуда, так что никакие опасности им по дороге не угрожали.

Дверь в гостиную открылась, и вошел Джастин. Вероника подняла бокал, разглядывая брата через стекло.

– Не знаю, почему все твердят, что, когда плохо, надо пить?

– Прошу прощения? – откликнулся брат, подходя к бару и наливая себе бренди.

– Везде – в романах, в стихах, в пьесах, – все пьют, когда неприятности или горе. Только лучше не становится, напротив: одна головная боль!

– Значит, неправильно пьешь, – заявил Джастин.

– Тогда покажи, как правильно! – вскинулась Вероника.

Он поднял бровь.

– Не хочешь перейти на бренди?

– Еще как хочу! Спасибо.

Вернувшись к бару, Джастин налил в другой бокал небольшую порцию бренди и передал сестре. Сам он опустился в серо-зеленое кресло, стоявшее под углом к дивану, закинул ногу на ногу и сделал большой глоток.

– Можно спросить, почему ты здесь, а не у своего мужа?

– Ты считаешь, мне здесь не место? – огрызнулась Вероника. – Вообще-то, это дом нашего отца. И я уже здесь жила.

– Это не ответ на вопрос.

Вероника вздохнула и призналась:

– Мы с Себастьяном не идем на бал к Хазелтонам. А как только стихнет метель, я вернусь в Эджфилд-холл.

– Вот как? Значит, ты так его и не простила? Даже после того, как я привел мисс Уилсон и она дала все необходимые объяснения? – Джастин покачал головой и выругался себе под нос.

– Все не так просто…

Выпятив челюсть, брат свирепо смотрел на янтарную жидкость в бокале.

– Послушай, Вероника, я долго молчал. Все эти два года держал язык на привязи, потому что видел, что ты очень на него зла, и понимал, что от моего заступничества станет только хуже. Но больше я молчать не буду!

Глубоко вздохнув, он прикончил свой бренди одним глотком, поставил бокал на стол и, поднявшись, начал ходить взад-вперед перед окном, покрытым морозными узорами.

– Дело в том, что ты просто не хочешь быть счастливой! Я бы сказал, руками и ногами отпихиваешься от счастья.

Вероника не шевелилась, не произносила ни слова – лишь молча слушала резкие слова брата, звучно разносившиеся по просторной гостиной.