Книга Зов призрачных сердец, страница 68 – Татьяна Ма

На следующую ночь Елена снова светила в окно, снова всматривалась в ночь и снова видела ответный огонь свечи. Он был то ярок, то вял, то вдруг совсем исчезал – и сердце Елены разрывалось, пока вновь не проступал слабый, но упрямый свет.

Так они и общались последующие ночи. Однако чем больше проходило времени, тем нетерпеливее становился князь. Он теперь не грозился убить Алексея, но пообещал Елене другое:

– Дам тебе еще три дня сроку. Не согласишься – в доллгауз тебя упеку. Пусть там врачи в тебя разум вобьют!

Когда в тот же день к Елене пришла Дашка и принесла скудный ужин, то, покачав головой, запричитала:

– Горлица вы моя милая, совсем почернели. И что ж такое сделалося! – Она поставила на стол миску с супом и положила кусок хлеба. – Нынче князь совсем в буйство впал, велел вам сократить пищу-то…

– Дашка, что же мне делать-то? – В отчаянии посмотрела на нее Елена. – Как выбраться отсюда, Даш? Ты ведь умеешь в таких делах?

Даша боязливо оглянулась на закрытую дверь, темные глаза ее вспыхнули, и она прижала палец к губам.

– Грешно, барышня, против отца-то идти и меня подговаривать. А отцу если доложу?

– А ты доложишь? – нахмурилась Елена.

– Жалко мне вас, сиротинушку, – искренне выдохнула Даша, – но страшно против князя замышлять.

– Помоги мне, Даш! – взмолилась Елена и, закрыв лицо руками, всхлипнула.

– По-нашему, по-бабьи, понимаю я вас, княгинюшка, Чего не сделать ради вашей любви? – Даша подошла к Елене и зашептала на ухо. – Слушай, что скажу. Притворися – скажи батюшке, что согласна на жениха того. Поверит – выпустит. Вот ты и свободна станешь, и к Алексею сумеешь выбраться, а там беги хоть на край света! – Даша отпустила передник, будто испугавшись собственных слов, но настойчиво добавила: – Князь тверд, но гнев его разогреть можно, и гнев его же и остудить. Иначе все только хуже будет, батюшка со злости не пощадит ни твоего Алексея, ни тебя. Притворись, а потом делай, как тебе велит сердце.

Елена задумчиво смотрела вслед Дашке, как та, ловко щелкнув задвижкой, скрылась с подносом. Мысль о притворстве была ей горька. Она всю жизнь слышала от отца, что ложь – первый порок женской плоти, а лицемерие – чума рода Хворостиных. Однако, если ложь – единственное, чем можно уберечь любимого, может быть, эта ложь достойней всякой правды?

В голове всё кружились слова Дашки. Притвориться… Как же противно это было ее натуре. Но чем больше Елена думала, чем неуклоннее время двигалось к назначенному князем сроку, тем сильнее она понимала – другого выхода у нее нет. Нужно согласиться сделать вид, а там тянуть время. Ведь не завтра же ее поведут под венец? Надо будет сперва испросить напутствия в церкви, потом платье пошить, кольцо примерить, гостей созвать. Тянуть время, ловко уклоняться от решающей черты, а там, глядишь, найдут они способ сбежать. Уедут в город, к тетке, та поможет тайно обвенчаться, и тогда больше никто над ними не властен будет. «А может… Может, пока будет готовиться свадьба, я так опостылю Щетинину, что он сам откажется?» – с надеждой думала Елена.

Когда выданный ей князем срок истек, тот явился на порог ее комнаты и сходу, зло спросил:

– Ну, что надумала? Просишь прощения? Согласна быть женой достойного графа Щетинина?

Елена издала отчаянный вздох, подняла глаза на отца и тихо сказала: