Книга Зов призрачных сердец, страница 82 – Татьяна Ма

Елена замерла, чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом. Она сидела ни жива ни мертва, испугавшись так, что заболело сердце. Плач был тихим, но раздавался в такой близости от княжны, что она ощущала, будто слезы капают ей на плечи.

«Я схожу с ума, – подумала Елена. – Схожу с ума. Нет тут никого. А слезы – это всего лишь вода, которая сочится из камня».

Стараясь уговорить себя, Елена успокаивалась. На какое-то время ей показалось, что плач стих, но потом он раздался снова. Чем дольше она слушала этот звук, тем меньше он пугал ее. Напротив, монотонный плач начал действовать убаюкивающе, словно колыбельная, напоминающая о давно забытом детстве.

Елена, видимо, задремала, а когда пришла в себя, то увидела, что в темнице горит свеча, на стуле стоит кружка с водой и лежит ломоть хлеба. Возле стены валялась какая-то ветошь. «Видимо, отец был тут», – решила Елена.

Света свечи едва хватало, чтобы осветить небольшой кусочек пространства вокруг княжны. По сгустившимся со всех сторон теням она лишь могла судить, что темница довольно велика.

Сначала Елена подумала было отказаться от пищи. Пусть отец, когда придет в следующий раз, увидит ее полумертвую. Может, тогда сжалится над ней? Но какое-то внутреннее чутье подсказывало Елене: тебе скоро понадобятся все твои силы. Надежда не хотела так легко отпускать.

Елена пригубила воды и съела хлеб, а потом, взяв свечу, решила осмотреть помещение. Темница была выдолблена прямо в камне. Видно, это был какое-то подземный грот, созданный причудами природы. Елена заметила, что в одном месте неровные стены расходились и создавали узкий коридор, за которым, видимо, был еще один похожий грот. Она поднесла свечу к этому проходу и заглянула туда, но тут же вскрикнула и выронила свечку. Та упала и потухла, снова оставив Елену в темноте. Не сдержавшись, княжна завыла, снова прося о спасении, но никто ее не услышал.

Часы, а может быть, даже дни слились для Елены в длинную вереницу бесконечности. Она потеряла счет времени и, кажется, начала правда сходить с ума, слыша бесконечные вздохи, всхлипы и смех.

Когда княжна услышала скрежет ключа в замке, то сначала решила, что ей снова мерещится. Тусклый свет масляного фонаря ослепил ее, заставив зажмуриться.

– Милая вы моя, голубушка! Свят-свят-свят, – раздался знакомый голос Дашки, вернувший Елену к реальности.

Дашка осторожно поставила поднос с едой на пол и бросилась обнимать свою госпожу.

– Как ты здесь оказалась? – хриплым голосом спросила Елена. – Неужто батюшка позволил вызволить меня?

– Не вызволить, но проведать.

– И он разрешил? – не поверила Елена.

Дашка повела плечом.

– Я… попросила я его слезно, – тихо сказала она.

– Ты с ним заодно, да? – прошептала Елена. – Или он тебя особыми милостями дарит?

– А вы не смотрите на меня с презрением, Еленушка Павловна, – вскинулась Дашка. – Наше дело подневольное. Что хозяин велит, то и должно делать.

Глаза Дашки бегали, и Елена пожалела, что набросилась на девку. Когда сам князь на простую крестьянку засматривается, разве может та отказать?

– Прости меня, Даш, – пробормотала Елена. – Ты иди… А это, – она кивнула на еду, – забери. Не буду я больше есть.

– Оставлю. – Дашка присела к Елене и зашептала: – Лучше не злить его, голубушка. Не в себе он последние дни. Надо отвесть глаза его, чтобы не заподозрил, а через время приду за вами… И к Алёше отведу.