Книга Зельда Марш, страница 118 – Чарльз Гилман Норрис

– Мой сын увлекается театром – продолжала миссис Харни. – Одно время он специально изучал технику драмы и, кажется, собирается стать драматургом. Том находит, что пьеса Блюма… – а, впрочем, вот и он, пускай сам вам скажет свое мнение.

В гостиную вошел высокий молодой человек, с правильными, как у матери, приятными чертами лица. Зельда с первого взгляда нашла, что у него красивая и интеллигентная наружность.

Том Харни направился прямо к гостье и, дружески улыбаясь, поцеловал ее руку. Зельде не в первый раз целовали руку и ей очень понравилось то, как Том это сделал.

– Я в восторге, что вижу вас, мисс Марш, – сказал он, не ожидая, чтобы его представили. – Мы с мамой так ждали вашего прихода!

Он говорил с легким английским акцентом и вообще походил на англичанина. Его откровенность и раскованность немного смущали Зельду. Она искоса поглядела на сидевшего рядом, сиявшего от удовольствия Джона. Нет, ей решительно нравились его родственники – и мать, и сын, – но она ощущала какое-то стеснение. Эти люди принадлежали к другому, более культурному кругу. И она старалась держаться настороже, боясь уронить себя каким-нибудь неловким словом или жестом.

Но они ничем не показывали, что замечают это, в их обращении не было и следа снисходительности или высокомерия. Нельзя было быть внимательнее и предупредительнее. Несколько раз Зельде даже казалось, что они тайно потешаются над нею. Но, несмотря на это, она принялась разбирать пьесу Блюма так непринужденно, как будто много лет уже знакома с миссис Харни и Томом. Последний проявил большое знание театра.

– А вы, видимо, изучали эти вопросы, – заметила она.

– Да, немножко, и в Принстауне, и в Оксфорде, да и с тех пор, как окончил университет, тоже.

– О, вы, должно быть, очень ученый человек!

– Совсем нет. Технику современного театрального искусства не проходят в колледжах и университетах, а между тем это единственное, что меня интересует.

– Вы сочиняете пьесы?

Том покраснел. Краска залила его лицо до самых корней кудрявых темных волос.

– Ей богу, не знаю, почему я так смутился от вашего вопроса, мисс Марш – засмеялся он. – Может быть, оттого, что вы – актриса… Но я говорил со множеством актрис… Правда, ни одну из них я не находил такой…

Зельда, заинтересованная, поощрила его улыбкой. Ей очень нравился этот молодой человек. В нем было что-то свежее, неиспорченное.

– Ну, какой же? – спросила она.

– Такой… способной, – докончил он немного неуклюже.

– О, только-то! – невольно вырвалось у Зельды. Она тотчас поймала себя на том, что флиртует с Томом. Это непозволительно! Ведь она поклялась, что с флиртом навсегда покончено.

– Я не смею сказать большего. Вы бы сочли меня самоуверенным, а я очень хочу понравиться вам.

Серьезность его тона поразила Зельду. Она окинула Тома быстрым взглядом, как бы мысленно оценивая его. Еще взгляд – и заключение готово. И, вполне владея собой, она с безразличной любезной улыбкой повернулась к его матери.

– Боюсь, что, прожив так долго за границей, вы здесь скоро станете скучать по Европе, миссис Харни!

– Нет, не думаю. Мы с Томом устали странствовать и хотим навсегда остаться на родине. Весною мы переберемся на старую ферму в Пенсильвании, там, на берегах Саскианне, мой муж провел детство. Эта ферма больше ста лет принадлежит их семье, и дом, вероятно, порядком обветшал. Но мы его отремонтируем и попробуем заняться хозяйством. Вот только Том находит, что это слишком далеко от Бродвея и от театров.