Книга Зельда Марш, страница 144 – Чарльз Гилман Норрис

– А отчего ты не ответил на мое письмо?

– Я собирался написать…

– И ни разу не позвонил, не зашел!..

– Не хотел надоедать – вот и все.

– Ты не мог мне надоесть – и ты отлично это знаешь.

– Да, и потом я… Я простудился и лежал все время.

– Ты мог черкнуть мне два слова или попросить кого-нибудь позвонить.

Он начал двигать челюстью с самым несчастным видом. Зельда сжала губы: сердце в ней вдруг растаяло от жалости, ей захотелось обнять его.

– Ну, ладно, – сказала она. – Ты свободен?

– Да. Мне решительно нечего делать.

– Правда немного рановато, но я страшно хочу есть, – солгала она. – Знаешь что – едем к Бревуру.

– Отлично, – согласился Майкл.

И через полчаса, как раз, когда сирены и свистки возвестили полдень, они сидели за столом французского ресторана.

– Давай закажем белое вино avec du citron, – предложил Майкл, – это было моим любимым напитком в Париже. Мы его постоянно повсюду заказывали.

– А коктейли?

– Коктейль – непременно, – восторженно согласился он. Майкл залпом выпил свой бокал. Вино его разогрело, он повеселел, стал разговорчивее, легкая краска выступила на желтом лице. Слабый отзвук прежней радостной беззаботности слышался в его смехе, когда они заговорили о былом.

– Помнишь, как ты испугалась, когда мы встретили бродягу?

– Еще бы! Это на Холлидей-Холл. Тогда был туман, и я решила, что мы заблудились.

– Никогда не забуду, как ты испугалась!

– А помнишь ту историю в воскресной школе?

Оба хохочут, говорят наперебой. Майкл сиял, забыл все, забыл свою бедность, одиночество… Он ел, пил, смеялся – и кашлял надрывным, глубоким кашлем, который, казалось, отнимал у него все силы. Кашель этот острой болью отзывался в сердце Зельды, но она не хотела говорить о нем, боясь спугнуть радостное настроение Майкла.

– Майкл, а помнишь, как дворник швырнул бутылкой в котов и как они выли у вас во дворе, а один вскочил на крышу твоей «студии» и перепугал нас до смерти?

– Да. И мы дрожали, что мама услышит!

– Боже! Какие были удивительные дни!

Оба задумались и сидели молча. Время шло, ресторан наполнился посетителями, потом опустел снова, а они все сидели и разговаривали. Майкл заказал cafe diabolo и Зельда, никогда раньше не видевшая, как его готовят, с любопытством следила за действиями Майкла. Он спросил коньяк и показал ей, как кусок сахара тает в его пламени.

Майкл – и Париж. Она пыталась представить себе его жизнь там. В нем было что-то, напоминавшее француза, – может быть, его отношение к жизни?.. Зельда была очарована изяществом и беглостью его французской речи, когда он говорил с официантом – и вместе с тем грязные, обезображенные руки, пятна и пепел от папирос на пиджаке. Ей было так больно видеть это.

О Майкл, Майкл, счастливый, веселый Майкл, которого она знала когда-то! Сегодня что-то от Майкла прежних дней блеснуло в этом понуром, больном человеке. Но это слабое подобие тотчас исчезло.

После ресторана Тони помчал их в парк. Там они долго, медленно ездили по аллеям мимо облетевших деревьев. Прохожие спешили по своим делам, запахивая поплотнее пальто и поеживаясь от холода. А Майклу и Зельде было тепло и уютно в автомобиле. Он прислонился головой к ее пушистому меховому воротнику, и ее маленькая рука без перчатки лежала в его костлявой руке. Когда круглые фонари вдоль аллеи зажглись мягким светом, Зельда вспомнила о времени. Она шевельнулась, порывисто обняла Майкла и поцеловала его в потрескавшиеся синие губы, – ее горячая слеза обожгла щеку Майкла.