Книга Еще одна жизнь злодейки. Трилогия, страница 425 – Анна Верещагина

В моей памяти возникло лицо только одного человека, который прикасался к моему лицу, но с другой целью. Холодные синие глаза, что обжигали каждый раз, когда наши взоры встречались, тогда как взгляд ферзенца напоминал мне взгляд хищного леопарда, что я встретила в саду.

Спустя секунду послышался баритон:

— Иногда у меня возникает желание избавиться от тебя, но я не могу.

Почему?

Видимо молчаливый вопрос на моем лице был моментально прочитан, когда он продолжил:

— Из-за твоей исключительной непокорности.

— И только-то? Ты единственный кто желает прикончить меня из-за такого пустяка.

— О нет…. Лишь благодаря своему упрямству ты до сих пор жива.

Терпеть его выходки я больше не собиралась и потому решительно оттолкнула от себя. Но Карлос упрямо перехватил мое запястье, не оставляя шанса на побег.

Прикусив нижнюю губу, со всей силы я дернула руку, держа ту над собой.

— Ненормальный... По-твоему, я должна молча смириться с этим?

Он был настолько силен, что отпечатки рук оставались даже при самых коротких захватах. Почти половина моего предплечий была красной из-за грубой силы.

— Исчезни, ты, высокомерный подонок. Прекрати трепать мне нервы и портить жизнь!

Меньше всего мне хотелось ввязываться в потасовку с этим типом, но было уже поздно. Да и ко всему я заметила, что он веселился — что раззадоривало сильнее — наблюдая за моими потугами. Но всё же действовал он аккуратно.

— Ты слишком много ругаешься, тебе так не кажется? Разве леди пристало так выражаться?

— Отчитывать меня вздумал?

— Могу не только отчитать, но и наказать.

— Себя накажи, придурок!

Собрав силы, я попыталась вырваться из цепкой хватки в очередной раз.

— Отцепись!

Чайный столик, столкнувшись со мной, рухнул, издавая громкий шум. В результате борьбы я ощутимо поранилась, ударившись обо всё, что только можно. Поэтому каждая часть тела ныла и болела.

— Диана прекрати. Диана!

— Отпусти меня! Ты!..

Я не смогла договорить, несмотря на все усилия сохранить остатки спокойствия, и через мгновение было слышно только мое прерывистое дыхание и шорохи борьбы.

Всякий раз, разговаривая с этим мужчиной, мне казалось, что я единственная, кто теряет здравомыслие.

— Я всё равно сильнее, ты делаешь хуже лишь себе!

— Плевать я хотела, что ты сильнее! Невредимым ты не выйдешь из этой комнаты.

Борьба длилась недолго. Когда мы обошли почти всю комнату он молниеносным движение повалил меня на диван, навалившись сверху.

— Зачем ты цепляешься за меня? Скажи уже правду!

— Правду? — прямо смотря мне в лицо с минуту, он наконец ответил: — Я… ещё недавно я чувствовал, что будет достаточно, если ты будешь рядом со мной.

— ...Зачем?

Рука на моей шее, казалось, слегка дрогнула, затем снова сжалась. Это не было удушением, но это было удушающе.

— Жадность. Мне нравится чувство, что у меня есть то, чем не могут обладать другие. Но мне так же не нравиться чувствовать, что кто-то может обладать тем, чего нет у меня.

Была ли я той дурой, которая не догадалась о таких элементарных вещах? Нет, я, конечно же подозревала, однако подобный вариант казался мне невозможно-глупым.

Я старалась сосредоточиться только на том, что он сказал мне некоторое время назад, и на том, как он смотрел на меня. На его лице мелькали разноцветные крапинки, будто солнечные зайчики и тогда он опустил взгляд в район моего декольте.