Книга Еще одна жизнь злодейки. Трилогия, страница 538 – Анна Верещагина

Все обращались ко мне —Таня, тогда как я считала себя Дианой. Мне хватило мозгов более не упоминать этого имени потому как предчувствие о возможных неприятностях и ощущение правильности собственного молчания были слишком выразительны.

Ещё одним ярким моментом оставался голод. Я испытывала ужасное чувство голода, но мне нельзя было есть ничего, только супы и небольшой перечень жидкостей. Обосновывалось это следующим: восемь недель я провела в медикаментозный коме, а потому соблюдение индивидуальной диеты — обязателен. Но и это ещё не все!

За восемь недель беспробудного сна цвет моих голубых глаз полностью изменился на зелёный. Это оставалось самым поразительным изменением во мне для мамы. Она постоянно шутила на эту тему, но мне было не до смеха. Теряясь в собственном мироощущении, я не понимала кем являюсь.

Переломным моментом стало посещение меня моей младшей сестрой Сашей.

На тот момент минуло уже пять дней после моего пробуждения, и врачи прогнозировали положительные перспективы к выздоровлению. Вот только самое важное — причина ретроградной амнезии — оставалось загадкой.

Зато какой-то больно умный врач запретил всем рассказывать мне о собственном прошлом, мол: «очень важно дабы Татьяна Васильевна самостоятельно восстановила пробелы в своих воспоминаниях. Исключительно так ей удастся вернуть более пятидесяти процентов воспоминаний, в худшем же случае она вовсе не вспомнит о них.

Таким образом я только и делала, что сидела да гадала о прошлом, которое забыла. Зато у Саши — моей сестры, был расписан пошаговый план к восстановлению моей памяти.

Скептическим взглядом одаривала её не только я, а мама была вовсе против.

Девушка воспроизводила события последних дней до моего погружения в восьминедельный сон. Нарядившись в ярко-жёлтое платье, она притащила стопку книг, затем включила отдаленно знакомый фильм про собаку, созванивалась с мужчиной по имени Рома, которого все считали моим близким другом, а ещё показывала фотографии, где, собственно, сама же спала, пуская слюни.

Ничего из этого не помогало пока в определённый момент, я не зацепилась взглядом за яркую обложку с изображением светловолосой красавицы.

Название показалось мне примитивным — Прекрасная Эйрин, и всё же нечто необъяснимое вынуждало меня возвращаться к обложке взглядом. Эта книга будто бы являлась необходимым звеном в моей головоломке под названием «кто я?». И это случилось после прочтения первых трёх глав.

Имена, которые я знала и лица чьи неоднократно видела воочию, пробуждали во мне бурю эмоций. Ничто так сильно не провоцировало мой мозг, как эта проклятая книга.

Когда в комнату зашли мама и Саша я взахлёб рыдала, переворачивая страницы.

Я не верила собственным глазам.

Я не хотела верить собственным мыслям.

Я отказывалась принимать правду, что все мои воспоминания, которые я так кропотливо выстраивала оказались предательской иллюзией.

Нахлынувший поток информации выбил меня из хрупкой колеи. В тот день мне ввели дозу успокоительного.

Мне же оставалось терзать себя мыслями о том самом заветном, что было прямо передо мной во сне и что ускользало сквозь пальцы. Возвращаясь и возвращаясь, собственно, к моменту нахождения в тронном зале и к мыслям, что всё то время я была слишком напугана чтобы мечтать, и к тому, чего, как я думала, я более никогда не испытаю, к тому, чего избегала — получила в самой извращённой подаче.