Онлайн книга «Счастье в огне»
|
Уже через полчаса стало понятно, что люди, находящиеся в госпитале, обречены. Серых фигур становилось все больше и больше. Они возникали из ниоткуда, как чудовищная фантасмагория, исчезали, отклоняясь куда-то к земле и снова появлялись, раздваивались, растраивались, сливались друг с другом и снова распадались, увеличиваясь во много раз. Из окна палаты, где находилась Варя, все еще стреляли. Уже некуда было складывать убитых – они лежали друг на друге, и их уже не успевали относить от оконного проема, но на их место все еще кто-то вставал. В какой-то момент Варвара узнала обожженного танкиста, с ног до головы забинтованного, всего час назад перенесенного на другую сторону, потому что он не мог самостоятельно передвигаться. И вот теперь он тоже стрелял, заняв место очередного убитого. И Варвара сама помогала ему доползти до окна, подкладывала какие-то подушки, чтобы он мог до него дотянуться, и теперь подавала ему автоматный диск взамен закончившегося. Варвара только на минуту прикрыла слезящиеся от дыма глаза, а когда открыла их снова, то просто не поверила своему зрению. Среди серых фигур во дворе госпиталя появились зеленые, а в грохот боя вдруг добавилось такое родное р-а-а-а-а… Стрельба из окон прекратилась, сменившись робким, изможденным У-р-а-а-а, смешавшимся с тем, что доносился со двора. «А-а-а-а…» – стонал рядом с Варей танкист, и вдруг затих. Девушка успела подхватить обмякшее тело и поняла, что помочь ему уже ничем нельзя, хотя на теле его не было ни одной свежей раны. Сердце человека, работавшее за пределами возможного во время смертельной опасности, отказало, когда эта опасность отступила. А бой во дворе госпиталя разгорался. Стрельба практически стихла, и теперь были слышны крики, стоны и отборный мат, такой родной, что казалось нет ничего в жизни важнее летевших из горла солдат слов, когда они бросались на серых пришельцев, били прикладами, рубили саперными лопатами, душили, рвали. Прошла минута, а, может быть час. Все было кончено, а Варвара смотрела и смотрела во двор, где суетились люди. Наконец кто-то взял ее за плечи и встряхнул. Девушка обернулась – за спиной стояла Фаина Дмитриевна: – Варвара, очнись! Во дворе раненые, им надо помочь! Я уже не говорю о тех, кто здесь. Варя! Во двор! Живо! – женщина стала подталкивать ее к дверям, потом еще раз встряхнула, – ну же, девочка, давай. Давай! И Варвара пошла, потом побежала по коридору и вниз по лестнице. Она не сразу поняла, что по лицу ее текут слезы, и она, не думая стирала их, размазывая по щекам грязь и копоть. Девушка распахнула тяжелую дубовую дверь и налетела на человека в пыльной гимнастёрке. Она подняла голову – на нее смотрели серые глаза, те самые глаза, которые девушка видела в бреду во время болезни и так часто вспоминала потом наяву. Сейчас эти глаза сверкали на грязном, заросшем щетиной лице каким-то неестественным, лихорадочным блеском. Гимнастерка капитана была порвана и перепачкана землей и кровью, как и руки, одна из которых взлетела сейчас к виску: – Капитан Большаков! Во дворе раненые, где главврач? Варя пожала плечами, не в силах вымолвить ни слова, да и что она могла сказать – она не знала, где Василий Петрович, и жив ли он вообще. Она посторонилась, пропуская капитана в холл, проводила взглядом бегущую по лестнице фигуру и вышла на крыльцо. |