Книга Счастье в огне, страница 42 – Мария Захарова

***

За стеной царила суета – пришли люди с берега.

– Наконец-то будет еда, – думала Варвара, прислушиваясь к голосам в соседнем помещении, – а главное – боеприпасы, которых так теперь не хватает.

Мужчины старались разговаривать негромко, но все же можно было различить отдельные голоса. Варя давно уже научилась узнавать голоса людей, с которыми провела два месяца. Вот хриплый бас пулеметчика Зайцева – сибиряка, охотника; теперь тонкий дискант бурята Абидуева; он перекрывается акающим акцентом Шакро Тавгиридзе и окающим – Миколы Терещенко. Но Варя прислушивалась, пытаясь уловить звуки одного, самого важного голоса – голоса командира и любимого человека. Ему отвечали чужие голоса. Или?… Девушка замерла, пытаясь еще раз услышать того, кто сейчас привлек ее внимание, потом кинулась к стене и выглянула в пролом. Перед ее глазами была широкая мужская спина в прожженном на плече ватнике, а из-за нее виднелась светлая вихрастая голова. Варя стояла несколько минут, прижавшись щекой к разбитому кирпичу пролома и пытаясь осознать встречу, которая сейчас произойдет, все еще боясь ошибиться. Но вот голова повернулась и сомнения рассеялись.

– Костик! – Варя сказала это совсем негромко, так ей казалось, но, почему-то сразу все головы повернулись к ней следом головой ее друга. – Костик!…

Молодые люди смотрели друг на друга в полной тишине, а потом Костик одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние и подхватил девушку в объятия.

Впервые за много месяцев Варя опять плакала, но даже не понимала этого и не видела множество пар глаз, которые сейчас наблюдали за ними, не чувствовала и того единственного, серо-стального взгляда, который так много значил для нее.

А потом было целых два часа разговоров, новостей, боли и снова слез. Или это было только два часа? Оказалось, что Костик до сих пор не знал о гибели матери, как ничего не знал о судьбе отца – Варя оказалась вестником, приносящим дурные вести. А Костик рассказал ей, как, не привлекая к себе внимания, затесался в ряды ополченцев, уходивших с завода, и как потом, на передовой, никто не стал интересоваться его биографией, как, собственно, и биографией других бойцов ополчения, сразу по прибытии оказавшихся в бою. И все это время Костя воюет здесь, на улицах Сталинграда. Правда несколько раз он был на том берегу – привозил сюда, в город продукты и боеприпасы. В конце концов, выяснилось, что ему только семнадцать лет, и его старались удалить как можно дальше от передовой. Впрочем, передовая была теперь везде – на каждой улице, в каждом доме, в окопах и штабах, на берегу и на самой Волге. Но старшим товарищам почему-то казалось, что на берегу и на Волге безопаснее, или они просто очень хотели в это верить, верить в то, что хоть где-то в городе может быть относительно безопасно.

Костя говорил и говорил, а Варя в основном молчала после того, как она сообщила другу детства о смерти его матери, говорить еще что-то не было ни сил, ни желания.

Радость встречи бесцеремонно нарушила немецкая атака, которую Костик отбивал вместе с другими бойцами. Потом еще одна. День клонился к вечеру – темнело теперь рано. С наступлением темноты Костя с товарищами должен был уходить, оставалось совсем немного времени. Молодые люди молча стояли в развалинах – обоим тяжело было смириться с новой разлукой и новой неизвестностью. Костик протянул руку, коснулся Вариных волос, потом шеи, потом привлек девушку к себе. Варвара уткнулась носом в пропахшую потом гимнастерку – потом подняла на Костика глаза. Он потянул ее к себе, наклонился, потянулся к ее губам…