Книга Вой лишенного, или Разорвать кольцо судьбы, страница 83 – Мария Захарова

Он подарил ему себя самого. В одночасье мужчина перестал быть безродной тварью, волчьим отродьем, отвоевывающим право на существование, а обрел семью — отца, мать, и даже цель, отличную от привычного стремления просто выжить. Он стал нужным кому-то, другим людям, таким же, как он сам, и от этого Лутарг ощущал себя целостным, живым.

За бесконечными откровениями отца, замечаниями Сальмира и собственным любопытством, молодой человек увидел другую жизнь, пусть не безоблачную, но уже гораздо более яркую и насыщенную, чем его прежняя, сводящаяся к прожиганию дней в единственном стремлении перестать быть никем. И он хотел влиться в нее, стать ее частью, хотел с такой же всепоглощающей жаждой, с какой совсем недавно требовал ответов на свои вопросы.

— Но почему каратели сами не могут принести в Саришэ кариал? — спросил молодой человек у Антаргина, когда мужчины возвращались в крепость после недолгой прогулки по горному склону.

Ни Перворожденный, ни калерат уже не обращали внимания на оговорки Лутарга, когда тот называл тресаиров — шисгарцами, а собирателей тел — карателями, хотя сперва это показалась Антаргину забавным, в отличие от Сальмира, сравнившего подобное прозвище с оскорблением.

— Во-первых, они не смогут принять стабильную телесную форму, чтобы удержать его, а во-вторых, кариал не дастся в руки тому, кто не имеет прямого отношения ко мне и к рьястору.

— Тогда почему ты сам не пошел. Ты же можешь… хм… стать твердым? — искренне удивился Лутарг, при этом немного смутившись собственных слов. Их подбор показался молодому человеку не совсем уместным.

— Могу, — под громкий смех Сальмира с кривой улыбкой, коснувшейся губ, ответил Антаргин, — но только возле тропы, когда сила Нерожденной питает меня, — уже серьезно продолжил мужчина. — Чем дальше я удаляюсь от крепости, тем слабее становлюсь, и не смогу долго поддерживать "твердый" вид, как ты выразился.

— И для этого понадобился я?

— Да, — с легкой печалью в голосе согласился Антаргин, думая о том, насколько, должно быть, неприятно сыну слышать, что его рождение изначально планировалось всего лишь как способ спасти остальных.

— Тогда я должен вернуться и найти его.

— Ты не готов к этому, пока, — остудил пыл молодого человека Перворожденный, — и многого не знаешь. Тебе необходимо научиться управлять духом, чтобы найти кариал.

— И как ты собирался учить меня, находясь здесь, далеко? — не выдержал Лутарг.

— Раса должна была привести тебя ко мне в десять лет, когда ты будешь достаточно взрослым, чтобы контролировать себя и духа, но…

Антаргин не договорил, до боли сжав зубы, так как ярость и злость полыхнули внутри него, заставив рьястора взвыть в жажде мести и желании отведать крови того, кто посмел тронуть дорогих ему людей.

От сына мужчина узнал — Лутарг пересказал Перворожденному откровения старика на сеновальне — что шестилетним мальчиком он был похищен из дворца, оторван от матери и брошен в Эргастенские пещеры, что все эти годы Сарин сбивал ноги в его поисках, поклявшись Лурасе отыскать и спрятать ребенка, и сдержал обещание, попытавшись вывести молодого человека за пределы тэланских земель.

— Почему мама? Почему вы выбрали ее? — вдруг спросил Лутарг, тем самым отвлекши Антаргина от грустных мыслей.

— Он слишком добрый, — с усмешкой сказал Сальмир. — Хотя, кто бы мог предположить, Разрушитель — и добрый.