Книга Русалки Обводного канала, страница 65 – Виктория Лисовская

– Я поражен вашей наблюдательностью, – немного помедлив, сказал Железнов. – А с чего вы решили, что жена изменила с близким другом?

– Жена изменила – это факт. Вы бы видели, как вы переменились в лице, когда узнали, что Анфиса много лет изменяла Остапу с лихачом Ткачевским и даже завела ребенка от него. Вы еле себя сдерживали, чтобы не наброситься на него с кулаками. А почему решила, что с другом изменила, так тоже все очень просто. – Глафира стянула перчатку с руки, посмотрела внимательно в глаза капитану, а потом продолжила: – У вас в кабинете на письменном столе стояла рамочка с фотографией, от нее остался пыльный след на столешнице. Ее оттуда вы убрали, значит, это было фото обманщицы жены. А на стене висело групповое фото вашего полка, очень узнаваемы рамочки, которыми украшают именно полковые фотографии. Дань моде, – фыркнула Глаша. – Так вот, фотографию со стены вы тоже сняли и убрали, значит, в вашем полку был некто, на чье лицо, как и на лицо жены, вы смотреть уже не можете. Ранее фото полка висело аккурат на высоте ваших глаз, то есть вы часто обращались к приятным воспоминаниям, с этим связанным. Значит, предположу – в полку был близкий вам человек, друг, с кем и изменила вам супруга, – медленно объяснила девушка.

Железнов долго молчал, переваривая услышанное, а потом произнес:

– Вы правы почти во всем, кроме одного: моя жена изменила мне с моим родным братом, действительно с самым близким мне человеком, с которым мы и служили вместе в Измайловском полку.

Снова в повозке воцарилось молчание.

– А знаете что, Глафира Кузьминична, давайте сначала, как планировали, навестим Степана Коновалова, друга нашего первого «чурбанчика» Остапа? – предложил капитан Железнов и дал знак извозчику изменить маршрут.

Степана Коновалова, старого обрюзгшего ямщика, сыщики нашли у дверей чайной «Кувшинка» на Можайской улице.

Место это было знаменитое в узких кругах и среди определенного контингента.

Коновалов был пьян в стельку, но в другом состоянии его давно уже не видели.

– Степан? Это вы? Вам знаком Остап Савицкий? – Капитан Железнов брезгливо сморщился, увидев грязного старика. – Вам, Глафира Кузьминична, лучше не смотреть на это зрелище, – тихонько сообщил Семен Гаврилович.

– Ничего страшного, я и не такое видала, – так же тихо ответила девушка.

– Итак, ты знаешь Остапа Савицкого? Эй, Степка! – уже громче повторил капитан.

В ответ раздался богатырский храп, из обезображенного рта Коновалова вырвался громкий стон.

Семен Гаврилович наклонился к пьянчуге и попытался поднять его на ноги.

– Эй, Степан, вставай, я тебе говорю!

Мимо проходил буфетчик из «Кувшинки»:

– Ваше благородь, со Степкой бесполезно разговаривать, вы от него ничего не добьетесь! В таком состоянии!

– А когда он в другом состоянии бывает? – спросил, сморщившись от неприятного запаха, Семен Гаврилович.

– Да уже никогда практически, – кивнул буфетчик.

– А дружка его, Остапа Савицкого, вы знали? – влезла в разговор Глафира.

– Остапку? Знал, конечно! Вот так же вторым здесь на ступеньках лежал, отдыхал, в обнимку со своим дружком и самогонкой, – сплюнул на землю буфетчик.

– А когда со Степкой поговорить можно? Когда он сможет нормально разговаривать? – спросил Семен Гаврилович.

– Сегодня точно не проснется, а завтра, если к утрецу, к рассвету его застанете, когда еще не опохмелился, – то, может, чаво вам и скажет. Только не думаю, что чего стоящего он знает. Пьяница он буйный, и дружок его Остап такой же был! Вот точно такой! Хотя вот лет десяток назад, вы не поверите, Остап совсем другой был – не пил ни капли, работал много, а потом как подменили его, окаянного! – покачал головой мужик.