Книга Смертельный код Голгофы, страница 132 – Филипп Ванденберг

— Шлезингер тоже подозревал?

Юсуф выразительно пожал плечами и ответил:

— Как я уже говорил, это событие изменило его характер. Мистер Шлезингер почти ничего не говорил, а если и произносил что-то, то слова его были полны ненависти.

— Но ведь это было еще не все! — вставил Гропиус. — Как произошел взрыв?

Палестинец ненадолго прикрыл глаза, как будто старался вспомнить какой-то определенный эпизод.

— Это произошло так неожиданно и с такой силой, что я на какое-то время потерял сознание и сразу после этого ничего не мог вспомнить. Лишь постепенно, в течение нескольких недель, ко мне полностью вернулась память.

— Так говорите же! — попросил его Гропиус. Его нервы были на пределе. — Что же на самом деле тогда произошло?

Нерешительно, почти боязливо Юсуф рассказал, что случилось в тот день:

— Я ждал мистера Шлезингера внизу у городской стены, там, где он обычно оставлял автомобиль. В тот день он хотел сфотографировать надпись на каменной урне. Самое подходящее освещение для этого было ранним утром. Солнце было еще низко, и зарубки надписи отбрасывали ярко выраженные тени, так что их было можно как следует разглядеть. Но пока мистер Шлезингер устанавливал свою камеру на дне ямы, драгоценное время ушло, за этот час солнце успело переместиться в невыгодное положение. Поэтому мистер Шлезингер отдал мне распоряжение принести из машины зеркальную пленку, которая могла бы послужить отражателем. Я никак не мог найти ее, хотя вытащил из джипа почти все, что в нем было. Мистер Шлезингер, видимо, устал ждать. Он решил выбраться из ямы и был уже наверху, когда гору потряс мощный взрыв. Хотя я находился почти в ста метрах от эпицентра, я подумал, что мои легкие разрываются. Передо мной стояло огромное облако пыли. Я не понимал, что произошло. Как во сне, я побежал наверх и позвал Шлезингера; из-за пыли я ничего не мог разглядеть. Когда пыль наконец рассеялась, я нашел его, наполовину засыпанного песком и обломками камней. Никаких повреждений не было видно. У него только сильно дрожали руки и ноги. Только когда я освободил его от мусора и пыли, я увидел ранение в области живота. Потом была «скорая помощь», госпиталь Святого Джона, где его прооперировали. Один осколок разорвал мистеру Шлезингеру печень.

Гропиус разглядывал земляной вал, где произошел взрыв. Ничего, совершенно ничего не было заметно, ни одна деталь не указывала на то, что на этом месте разорвалась бомба. И если бы он своими глазами не видел повреждения у Шлезингера, он бы с подозрением отнесся к рассказу Юсуфа.

— Скажите, Юсуф, — задумчиво начал Гропиус, — почему ни вы, ни Шлезингер не заметили, что под каменной урной была спрятана бомба?

По лицу палестинца было заметно, что он раздосадован:

— Вы не верите мне?

Юсуф резко вынул из кармана конверт с деньгами, который Гропиус вручил ему во время поездки сюда, бросил его на землю и собрался уходить.

Гропиус успел схватить его за рукав. Ему пришлось применить все свое искусство убеждения и рассыпаться в тысяче извинений, чтобы успокоить палестинца.

— Зачем мне лгать? — спросил тот, все еще чувствуя себя оскорбленным. — Что мне с того, если я начну рассказывать вам какие-то истории? Либо вы мне верите, либо забываете о том, что мы когда-либо встречались, мистер Гропиус.