Книга Сомневающийся убийца, страница 99 – Цзюньлинь Чэнь

– Вовсе нет!

Фан У не рассердился, что его прервали, и замолчал, словно ожидая ответа собеседника. Не говоря ни слова, он смотрел, как молодой прокурор берет щетку, смоченную в чистящем средстве, и по часовой стрелке проводит по поверхности виниловой пластинки. Тан Сянь был похож на погруженного в любимое занятие ремесленника, настолько точными и изящными были его движения.

– Возьмем для примера Баха, его известное произведение «Ария на струне соль» из Оркестровой сюиты № 3. Простая классическая мелодия и характерное звучание струны соль дают мажорную тональность, которая кажется беспорядочной, но на самом деле делает переход между яркой кульминацией и спокойными проигрышами гармоничным и дарит ощущение законченности.

– Вы говорите про вторую часть арии?

– Да, – Тан Сянь поднял только что очищенную пластинку и, сощурившись, рассматривал ее на свету от лампы. – В первой музыкальной фразе дважды происходит скачок на октаву: в первом и втором тактах, поэтому мелодия звучит так спокойно. Проходит кульминацию и вновь погружается в меланхолию…

– Но кульминация – это четвертый такт с конца… – сам не зная зачем, включился в беседу Фан У. – Отклонение к ноте фа, возвращение в си мажор в третьем такте с конца, к финалу мелодия успокаивается, но не затухает полностью, оставляя долгое послевкусие.

– Именно, именно так! – с огромным воодушевлением закричал Тан Сянь: слова Фан У затронули давно молчавшую струну в его душе. – В этой мелодии так много переходов от крещендо к диминуэндо, нужен высокий уровень мастерства, чтобы ее исполнять. Представьте только, услышали ли бы потомки эту проникновенную мелодию, если бы музыканты прошлого свято верили только в «здравый смысл» в музыке?

– Точно! – с горестным вздохом отозвался Фан У. – Такими были композиторы эпохи барокко: переносили лихорадочный восторг и творческое вдохновение в строгую нотную запись. Только благодаря этому находящееся в упадке искусство смогло встать на путь расцвета. Похоже, сама история решила, что барокко должно прийти на смену ренессансу в искусстве, эта преемственность отвечает общему закону развития.

Тан Сянь осторожно положил пластинку на место и вздохнул, словно не хотел, чтобы этот разговор заканчивался.

Глядя на погруженного в свой собственный мир молодого человека, Фан У не сдержался и заговорил первым:

– Раз я ничего не могу сказать по поводу ваших выводов, ответьте мне: кто вы все-таки такой?

Тан Сянь широко улыбнулся:

– Меня зовут Тан Сянь, я простой прокурор и пришел к вам сегодня, чтобы выразить свое почтение. Этот визит – моя личная инициатива, никак не связанная с Чэнь Муяном, и никто другой об этом не знает. К тому же, согласно установленной процедуре, расследованием уголовных дел (за исключением дел о коррупции) занимаются органы общественной безопасности без привлечения на ранних стадиях прокуратуры. Уверен, профессор, вы знаете это не хуже меня.

Фан У не мог поверить своим ушам.

– Значит, вы предупредите Лян Го? Скажете ему быть осторожным?

Тан Сянь прикрыл глаза и, грустно улыбнувшись, отрицательно покачал головой.

– Конечно, навсегда сторонним наблюдателем я не останусь. Если ваш план, дорогой профессор, провалится, полиция арестует и передаст вас в руки прокуратуры, я без колебаний предъявляю вам обвинение!