Книга Полет птицы Пэн, страница 5 – Priest P大 (Прист)

Легенды гласили, что путь свой они начинали, учась поглощать и направлять энергию ци, входить в контакт с самой природой, а добившись могущества, могли и вовсе отказаться от еды, взмыть в небеса и спуститься в недра земли. Они совершенствовались так усердно, чтобы наслаждаться вечной молодостью, а после, преодолев Небесные Бедствия, достичь бессмертия.

Разные небылицы ходили по свету, но лично настоящих бессмертных с лишними глазами и носами никто не видел. Так легенды и оставались легендами. Никто не мог угнаться за бессмертными, и потому хорошие магические артефакты стали слишком ценны и дороги – сильные мира сего бросались за ними сломя голову.

Мать Чэн Цяня наклонилась, чтобы внимательно посмотреть на сына.

– Как обучишься мастерству и вернешься, сделай для меня такую же Неугасаемую лампу, хорошо? – мягко попросила она.

Чэн Цянь не ответил. Подняв глаза и посмотрев на нее, он равнодушно подумал: «И не мечтай. С этого дня, преуспею я или нет, умру или нет, буду ли я свиньей или собакой, я никогда не вернусь, чтобы увидеть тебя вновь».

Внезапно его мать охватил ужас. Она обнаружила, что Чэн Цянь не похож ни на нее, ни на ее мужа. Она увидела в нем своего старшего брата. Тот родился с благословением предков, был красив, словно сошел с картины, и ничем не напоминал крестьянина. Родители всеми силами поддерживали его учебу, и в итоге это принесло плоды. Он сдал императорский экзамен на уездном уровне и в одиннадцать лет стал сюцаем^[12]… Люди говорили, что он – спустившаяся с неба звезда мудрости^[13]. Но, судя по всему, звезда мудрости не захотела задерживаться в мире слишком надолго. Он умер от болезни, не успев сдать трехгодичный провинциальный гражданский экзамен на степень цзюйжэнь^[14].

Когда ее старший брат умер, мать Чэн Цяня была слишком мала, и некоторые воспоминания стерлись. Но в этот момент она внезапно поняла, что при жизни ее брат был точно таким же, как Чэн Цянь: всегда преуменьшал свои чувства, будь то радость или гнев, словно ничто не могло нарушить его спокойствие. Его невозмутимое выражение лица всегда препятствовало сближению с другими.

Женщина против воли отпустила руку сына, и Чэн Цянь сразу же отступил на полшага назад. Так он молча и кротко положил конец их долгому прощанию перед вечной разлукой.

По мнению Чэн Цяня, он сделал это не из ненависти. На самом деле у него не было причин ненавидеть их – родители подарили ему жизнь и вырастили его. Даже если они отказались от него, в большинстве случаев их достоинства сводили на нет их недостатки.

Чэн Цянь посмотрел на свои ноги и мысленно произнес: «Неважно, что я не был нужен моей семье, и ничего страшного, что они продали меня даосу с прищуренными глазами».

Чэн Цянь последовал за Мучунь чжэньжэнем. Худой и истощенный, в шляпе, которая в любой момент норовила слететь, он вел Чэн Цяня за руку, будто управляющий странствующей труппы своего нового актера.

Мальчик только внешне оставался ребенком, тогда как его сердце уже было сердцем юноши. Он ушел молча, но не смог удержаться, чтобы не оглянуться назад.

Чэн Цянь увидел заплаканное лицо своей матери, несущей на спине корзину, в которой крепко спал младший брат, и отца, молча стоявшего в тени с опущенной головой. Неизвестно, стыдился его отец или вздыхал от горя, но вслед сыну он больше не глядел.