Книга Топить в огне бушующем печали. Том 1, страница 194 – Priest P大 (Прист)

Но тут Алоцзинь наклонил голову, и она покатилась с плеч…

Вздохнув, юный вождь изящно поманил убежавшую голову – настолько красивую, что и не поймешь, принадлежит она юноше или девушке, – голова послушно подкатилась к его ногам. Приподняв ее, Алоцзинь неловко водрузил беглянку на место. К лицу по-прежнему липла половинка маски. Но когда голова упала, маска слетела, обнажая изуродованную пламенем плоть, едва прикрывающую кости черепа. Другая половина лица, оставленная открытой всем злым «чарам» и «противоядиям», оказалась белоснежно-белой и подчеркнуто совершенной.

Вернув маску на место и так спрятав страшные ожоги, Алоцзинь разомкнул губы и заговорил – его голос подхватило эхо пещеры:

– Линъюань…

От этого зова юный Владыка людей будто бы обезумел. Оторвавшись от толпы, он было бросился к Алоцзиню, но его остановил чей-то властный голос:

– Стоять! – приказал кто-то, а затем спросил: – Или вы хотите уподобиться тем, кто остался внутри?

Сюань Цзи тут же догадался: это сказал императорский наставник Дань Ли. Обернувшись, он увидел в толпе мужчину в длинном одеянии – тот как раз выступил вперед. Его лицо скрывала маска.

Объяснений не потребовалось – Сюань Цзи и так с ходу понял, что к чему.

Перед Алоцзинем столпились десятки тысяч сожженных шаманов. Перешептывания оборвались. Все разом повернули лица ко входу в пещеру и уставились на Шэн Линъюаня – и на того юношу-императора, который вошел к ним, и на древнего демона, который смотрел эти картины прошлого спустя три тысячи лет. В глазах мертвецов читался немой вопрос.

Пространство-время застыло.

Придерживая голову, Алоцзинь выпрямился. В полной тишине раздался зловещий шепот:

– Так как же умер мой отец, братец Линъюань?

– Ваше величество, не подходите! – громко предупредил Дань Ли в маске.

– Это был он? – с этими словами вождь шаманов ткнул пальцем в сторону императорского наставника. Мертвые глазные яблоки повернулись, взгляд Алоцзиня остановился на человеке в маске. Следом обугленные шаманы, все как один, повернули головы и уставились на Дань Ли. – Или ты?

Алоцзинь криво усмехнулся, и мертвецы тут же подхватили эту усмешку – их лица разом переменились. Это жуткое зрелище не на шутку перепугало толпу людей, хлынувшую вслед за Шэн Линъюанем. Их можно было понять: яркий и светлый, точно весеннее солнце, юноша вдруг обратился пауком, растянувшим гигантскую липкую паутину, куда угодили тысячи мух. И теперь он, поигрывая то одной нитью, то другой, заставлял своих жертв шевелиться.

– Ваше величество! – одернул Владыку людей Дань Ли. – Алоцзинь помешался и ступил на неправедный путь! Все мертвецы в этой пещере – его марионетки, зараженные бабочками с человеческим ликом! Никого живого здесь нет! Ни единого человека!

Услышав, о чем он, Алоцзинь адски расхохотался. Из его глаз брызнули кровавые слезы и покатились по щекам. Толпы мертвецов вслед за ним послушно раззявили рты, но смеха не последовало.

– Никого живого? Ни единого человека? Да так ли важны живые люди?

А в это время Шэн Линъюань из будущего стоял в стороне и с бесстрастным выражением лица наблюдал, как разворачивается трагедия. И когда он продолжил объяснять Сюань Цзи все детали происходящего, его тон был сух, а слова скупы:

– Чисто-белый огонь, который ты видел, называется «пламенем Наньмина». Скажи, маленький демон, что назвался хранителем пламени Наньмина, разве ты не видишь разницы между ним и обычным огнем?