Книга Усмиритель душ. Том 1, страница 56 – Priest P大 (Прист)

Дослушав, Палач едва заметным жестом попрощался и пошёл к выходу. Паньгуань окликнул его после короткой паузы:

– Господин возвращается в мир смертных?

– Да, – ответил Палач и бросил на чиновника холодный взгляд. – Разрешите откланяться.

Едва Палач растворился в воздухе, вежливая улыбка сошла с лица паньгуаня. Счастливый жених в мгновение ока превратился в новобрачного, сыгравшего призрачную свадьбу^[43].

– Господин, это… – подал голос Посланник тьмы.

– Когда Печать напоминает о себе, жди беды. При создании Печати пал великий Фуси, затем она дважды ослабевала. В первый раз погибла Нюйва и стали угасать силы Шэньнуна. Во второй – Дух пустынных гор вошёл в круг перерождения. Теперь, в эпоху, когда духовная энергия мира истощена и тускнеют звёзды, нам уже не найти следов древнейших богов. Что же будет, если Печать вновь ослабнет?

– Разве не Палач является хранителем Печати?

– Палач? – судья холодно усмехнулся. – У них с Демоном хаоса общее происхождение. В своё время Дух пустынных гор превратил Палача в полубога, и лишь благодаря этому его не заточили за Печатью вместе с собратом. Ты искренне веришь, что он не предаст нас? Мы до сих пор не знаем, каким образом Часы перерождения попали к Демону хаоса.

Посланник изменился в лице.

– Но Дух пустынных гор доверил ему охранять Печать… – напомнил он.

– Печать создана великим Фуси, никто, кроме древнейших богов, не может справиться с ней. Когда обрушилась опора неба, сила Паньгу ослабла, духовная энергия начала угасать, чародеи и демоны стали терять силу, и доверить охрану Печати было некому. У Духа пустынных гор не осталось выбора.

– Палач – древнейший полубог, – в ужасе подхватил Посланник. – Кроме Духа гор, никто не может его остановить. Как быть, если он взбунтуется?

Паньгуань долго молчал. Вдоль Жёлтого источника разносился погребальный звон, шелестели бесчисленные ликорисы. В мире теней стоял пробирающий до костей холод, в воздухе метались тысячи душ в бесконечном круговороте перерождений.

– Тогда придётся пробудить Духа гор, – послышался голос из тьмы.

Чжао Юньлань жил по уши в грязи, но с поразительной ловкостью маневрировал в хаосе своей квартиры среди разбросанных носков и сам неизменно оставался чист и свеж, подобно цветку белого лотоса.

Он облачился в идеально отпаренное пальто ниже колен, которое подчёркивало его широкие плечи и узкую талию, и, довольно насвистывая, поправил причёску. В последний момент перед выходом он вдруг вспомнил, что не надушился, прыснул на шею любимый парфюм – Oud Wood от Tom Ford – и шагнул за дверь.

В назначенный час Чжао Юньлань зашёл в ресторан европейской кухни. Из угла, где играл небольшой ансамбль, по залу расплывалась плавная мелодия. Персиковые розы на столах купались в мягком свете ламп, нависающих над ними. Осенью и зимой на Западе отмечались большие праздники вроде Дня благодарения и Рождества, поэтому, несмотря на высокие цены, элитный ресторан был полон гостей, преимущественно парочек.

Полицейский оглядел зал и сразу нашёл Шэнь Вэя. Профессор сидел в отдалённом углу и с задумчивым видом изучал скатерть. Половина его лица оставалась в тени, образ навевал меланхолию и мысли об одиночестве. Рядом с ним даже музыка словно бы затихала сама собой.

Встретиться сегодня предложил Шэнь Вэй, а Чжао Юньлань выбрал место. Шагая в такт скрипке, полицейский добрался до нужного столика и нарушил молчание, которое, подобно кокону, окутало профессора.