Книга Топить в вине бушующее пламя печали, страница 159 – Priest P大 (Прист)

В это время, в «обратном течении», маленький Алоцзинь все еще плакал. Рыдания были такими долгими, что охранявший его демон не выдержал, и хотел было ударить мальчика. Но едва он поднялся на ноги, как что-то с силой ударило его самого. Кто-то подошел к нему со спины с кинжалом в руках и с точностью вонзил в шею острое лезвие.

Демон беззвучно упал, и оба, Алоцзинь и Сюань Цзи, пойманные в ловушку своих эмоций, во все глаза уставились на юного принца. Это был никто иной, как маленький «стукач», болезненный и хилый человеческий ребенок.

«Стукач» вытер кровь с лица, умело подхватил мертвое тело и оттащил его в сторону. Похоже, он проделывал подобное тысячи раз.

На его кинжале была начертана мантра усмирения демонов. Разрезав прутья клетки, как спелую дыню, он свободной рукой вытащил мальчишку и сунул ему кувшин, доверху наполненный заклинаниями.

— Иди.

Спотыкаясь, Алоцзинь успел сделать всего несколько шагов, но вдруг обнаружил, что Шэн Линъюань не пошел за ним. Он поспешно обернулся и увидел, как Шэн Линъюань протянул руку, чтобы прикрыть девушке глаза, после чего наклонился и что-то мягко сказал ей на ухо.

Девушка задрожала и принялась бессознательно бормотать. Шэн Линъюань некоторое время смотрел на нее, затем взял кинжал и, наконец, подарил ей долгожданное забвение.

Под острием ножа магия, поддерживающая ее жизнь, рассыпалась, и девушка, наконец, освободилась от оков этого, похожего на трясину, мира. Ее сознание на мгновение прояснилось.

Кто знает, даже достигнув состояния Будды, осмелится ли она когда-нибудь переродиться вновь.

Едва отойдя от девушки, Шэн Линъюань тут же схватил Алоцзиня.

— Чего застыл?

А после, больше не говоря ни слова, он потащил Алоцзиня прочь. Слезы застилали глаза юного шамана. Он то и дело задыхался и упрашивал:

— Я… О-о! Я хочу одеть ее… Брат, могу ли я хотя бы одеть ее…

Это был первый раз, когда Алоцзинь сказал ему что-то кроме: «привет», «ничтожество» и «стукач».

Но хватка Шэн Линъюаня не ослабла, он даже не взглянул на мальчика. Он лишь тихо заговорил с ним.

Не понимавший языка шаманов Сюань Цзи, нетерпеливо спросил:

— Что ты ему сказал?

Шэн Линъюань не ответил.

«Однажды я закрою глаза всем, кто погиб напрасно, и похороню их останки»

Тогда он лишь бесстыдно хвастался, но эти слова испортили Алоцзиню жизнь.

Шаманы завещали: «Никогда не покидай Дунчуань».

Но после этого происшествия сердце молодого главы клана оказалось всецело обращено к огромному и безжалостному миру людей.

История записана на тысячах страниц и все они полны коварства.

Шаманы не были воинственным народом, они отличались мягкостью характеров. Достаточно взглянуть на «проклятия», которые люди извлекли из их могил. Почти все эти заклинания, в итоге, не оставляли после себя никаких последствий. Ведь не так сложно заколоть мертвого, как спасти раненого. Если бы только в те давние времена, предки шаманов знали, что их заклинания в будущем станут орудием мошенников… Но на самом деле, всю их магию с легкостью можно отнести к обычной «самозащите».

Не говоря уже о том, что ни один из детей никогда не попадал под воздействие злых сил.

Шэн Линъюань успешно применил одно из «проклятий», с которыми часто забавлялись дети шаманского клана. Но и это оказалось бесполезно. Двое подростков были вынуждены скрываться, ведь демоны преследовали их, чтобы убить.