Книга Топить в вине бушующее пламя печали, страница 529 – Priest P大 (Прист)

— Дикари! Как вы посмели?!

Внезапно, посланец вновь обрел дар речи:

— Ва… Ва… Ваше Величество… Помилуйте… Помилуйте… — залепетал он.

Пораженный столь бурной реакцией Сюань Цзи успел заметить, как Шэн Линъюань, заложив руки за спину, едва заметно повернулся к нему.

Сюань Цзи ошеломленно замолчал.

Ах, так он просто притворяется.

— Ваше Величество, прошу вас, успокойтесь, и вы, генералы, проявите терпение. Наши страны все еще находятся в состоянии войны, — произнес Дань Ли, холодно взглянув на гаошаньского посланника. — Клан гаошань славится своим двусмысленным отношением, как к людям, так и к демонам. Сегодня вы явились сюда и публично унизили нашего государя… О, в таком случае, пожалуйста, возвращайтесь обратно на Гаолин, в белый нефритовый дворец, и передайте правителю Вэй Юю сообщение, что наши войска вскоре войдут в его владения и потребуют ответа. Я надеюсь, посланник поторопится и не опоздает с докладом, иначе окажется, что великая человеческая раса не ведает правил приличия.

Гаошаньцы до сих пор придерживались рабовладельческого строя. Живя вдали от цивилизации, они явно испытывали недостаток в образовании. Поговаривали, что их правитель был крайне неразборчив в связях. В белом нефритовом дворце содержалось бесчисленное множество красавиц. И правда в том, что для гаошаньцев тени были сродни удивительным цветам и драгоценностям, поэтому их легко отдавали в дар. Откуда им было знать о правилах человеческой расы?

Лицо посланника побледнело. Клятвенно ручаясь, он кланялся и заливался кровами слезами. Шэн Линъюань и Дань Ли переглянулись, и юноша, наконец, отвел меч. От начала и до конца отыграв представление «государь в гневе», Шэн Линъюань взмахнул рукавом и покинул зал.

Сюань Цзи поспешно последовал за ним:

«Линъюань, в чем дело? Ты только что…»

Парадная одежда слишком сильно давила на юношу. Вернувшись в свои покои, Шэн Линъюань тут же попросил кого-нибудь переодеть его. Но стоило ему обернуться, как стало ясно, что Его Величество, совсем недавно «злой и дрожавший от гнева», все еще улыбался. Будто он и вовсе никогда не злился. В этот момент он был живым воплощением фразы: «менял лица, словно листал книгу».

«Ничего страшного. Вэй Юй — низкий человек. Его капитуляция не что иное, кроме как прощупывание почвы. Разве ты не заметил? Посланник привез с собой кучу бесполезных сокровищ, но среди них не было ни одного созданного гаошаньцами инструмента. Они считают, что я простофиля и голодранец, никогда раньше не видевший богатства. Это их неизлечимая болезнь. Учитель хотел, чтобы все прошло мирно, но гаошаньцы грубо нарушили правила приличия, подарив мне тень».

Переодевшись в повседневную одежду, Шэн Линъюань с чистой совестью оставил работу по запугиванию посланцев на Дань Ли. Он прятался и ленился. Даже волосы распустил. В таком виде он больше напоминал прогульщика из академии. Обменявшись с Сюань Цзи парой небрежных фраз, он достал лист, один из тех, что обычно использовали шаманы, и начертал на нем заклинание. Взяв со стола чашку чая, молодой император спокойно вылил ее содержимое на лист, и тот моментально застыл.

«Что это?» — спросил Сюань Цзи.

«Снятие печати. Я ведь уже трижды объяснял тебе, почему ты снова спрашиваешь? — отозвался Шэн Линъюань, равнодушно посмотрев на юношу. — Когда мы наедине, незачем соблюдать церемонии».