Книга Топить в вине бушующее пламя печали, страница 815 – Priest P大 (Прист)

Но что еще им оставалось делать, кроме как не глядя идти вперед с поднятой головой?

— Принимать решения нелегко, мой юный друг, — отозвался директор Хуан. Старик потянулся и достал из стоявшего рядом холодильника бутылку травяного чая, а после бросил ее Сяо Чжэну. — Мы должны тщательно хранить свои секреты, ведь если что-то просочится в массы, нам уже не удастся это скрыть. У нас всегда должен быть запасной план. История с призрачными бабочками обернулась громким скандалом, и теперь мы должны нести ответственность за свои дела. Все, что нам остается, всеми силами пытаться исправить эту ситуацию.

Сяо Чжэн с трудом сделал глоток и сразу же почувствовал, что содержимое бутылки было разбавлено настоем многоколосника1. Его горький вяжущий вкус наталкивал на мысли об оружии массового поражения. Сяо Чжэн сдавленно вздохнул:

1 藿香正气水 (Huoxiang Zhengqi Shui) — вода многоколосника для нормализации Ци. Китайское запатентованное лекарство.

— Что ж, мы взяли под контроль все населенные пункты. У школы Истинного Учения не настолько много последователей. Кроме демонических заклинаний, призванных запутать доверчивых зевак, у них нет других способов повлиять на происходящее. Хуже уже не станет…

Но двери зала распахнулись, и в помещение влетела запыхавшаяся Пин Цяньжу.

— Директор Хуан! Директор Сяо! У нас ЧП!

— Замечательно…, — простонал Сяо Чжэн.

Глядя на растерянного Сяо Чжэна, директор Хуан достал из кармана флакон с быстродействующими сердечными таблетками и обратился к взволнованной девушке:

— В чем дело? Что случилось? Говори спокойно.

— У ревербераторов изменилась тональность, — выпалила Пин Цяньжу.

Где-то в Чиюань.

Глядя на склоны Большого каньона, можно было заметить зеленые лозы, опутывавшие высохшие деревья. Листья сциндапсуса протянули свои щупальца всюду, куда хватало глаз.

Через это густое зеленое море кто-то тщательно «сканировал» местность.

Раньше у Ло Цуйцуя прорастали лишь ногти и волосы, но теперь он сам стал наполовину растением. И трудно было сказать, росли ли эти лианы прямо из тела или просто оплетали его.

Из-за поникших стеблей лицо старины Ло изменило форму, знакомые черты оплыли, как у вдовца, долгое время находившегося в глубоком трауре.

— Теперь они объявили меня в розыск по всей стране? — пробормотал Ло Цуйцуй, словно разговаривал сам с собой. — Ты сказал, что у меня есть способности, и дело не в зеленых листьях, годных лишь на то, чтобы оттенить свадебный букет. Я должен оставить для них энергетический след, так они смогут меня отследить. Эх, лучше бы у вас вообще ничего не было.

Пара кожаных туфель на мягкой подошве прошуршала по покрытой растительностью земле. Некто направлялся в его сторону.

Но Ло Цуйцуй, не оглядываясь, узнал визитера:

— Верно, директор Гун?

Названный «директором Гуном» раздернул зеленый полог и вышел из леса.

На вид ему было около шестидесяти лет, на вытянутом лице красовались очки. Мужчина был высоким, худым и изящным. Весь его образ говорил о том, что в молодости он обладал довольно приятной наружностью, но теперь его кожу расчертили глубокие, словно вырезанные ножом, носогубные складки. Они тянулись до самого подбородка, четко разделяя нижнюю и верхнюю половины его лица, добавляя выражению некоторую резкость и холодность. Этим человеком был Гун Чэнгун, легендарный глава Отдела ликвидации последствий, полгода пролежавший в коме.