Книга На тихой улице, страница 111 – Серафина Нова Гласс

– Привет.

Господи, почему я так сказала?

– Это ваш дом? Вы миссис Холмон? – спрашивает полицейский с модной стрижкой «ежиком» и очках Top Gun – прямо хрестоматийный образ копа.

– Да, чем могу помочь? – отвечаю я, не зная, стоит ли изобразить удивление.

– У нас ордер на обыск дома, – объясняет он, глядя не на меня, а на папку в руках.

Он показывает мне листок. Я вижу, как один полицейский уже шныряет по двору за домом. Мы вовремя уехали, но у меня все равно учащается сердцебиение при мысли о том, что случилось бы, если б Финн не предупредил Пейдж.

– Да? Так мне вас впустить или…

Я понятия не имею, что следует говорить в таких случаях.

– Да, так будет проще, – вступает в разговор коп постарше, с пивным животом и бородкой с проседью.

Вдруг я понимаю, что в спешке даже не заперла дверь. Поворачиваю ручку, открываю дверь и отхожу в сторону. Не иду следом за ними. Я сижу в кресле-качалке на веранде и смотрю, как полицейские снуют туда-сюда.

Когда-то мой дом был убежищем. Сразу после свадьбы мне казалось, что в этом огромном доме я живу как в сказке. С годами он становился по-настоящему моим: с каждой комнатой, перекрашенной моими руками, каждой картиной на стене, каждой свечой или лампой, для которых я находила идеальное место. С кухней, которую я сама спроектировала при перепланировке. И особенно с каждой вехой, которую прошла Мия. Ее футбольные трофеи, украшающие камин, танцы в младшей школе, когда она сфотографировалась в брекетах, стоя рядом со своим кавалером Джонни Алгерсом перед пианино, рождественские праздники, когда она утопает в оберточной бумаге у елки. Теперь все это кажется испорченным. Муж в одночасье стал чужим, врагом, и теперь незнакомцы вторгаются в наш уютный дом, словно на место преступления.

Копы мало что извлекли из устроенного разгрома. Только драгоценный ноутбук, в краже которого Финн обвинил меня. Уверена, нужные файлы у детективов уже есть, как и ежедневник, и телефон. Они не сообщают мне, нашли ли что-то еще, а я не спрашиваю. Меньше чем через два часа полицейские уезжают.

Когда я возвращаюсь к Пейдж, она сидит с Эйвери на полу в гостиной и кормит ее крекерами. Николы там нет.

– Что случилось? Где она? – спрашиваю я.

– Прилегла в гостевой комнате, – объясняет Пейдж, смахивая пальцем крошки с щеки Эйвери, и поглаживает ее по волосам.

– Она нашла что нужно?

Пейдж кивает. Торжественно и печально.

– Боже. – Я закрываю глаза и качаю головой. – Как я понимаю, она дала тебе послушать.

Пейдж снова кивает. Никакие объяснения не требуются. Я уже слышала рассказы Николы, и мне не хочется слушать это снова на записи. Это слишком.

– Полиция нашла что-нибудь у тебя дома? – интересуется Пейдж.

– Не знаю. Как она?

– Не знаю.

До самого вечера мы тихо сидим в гостиной, играем с Эйвери и подыскиваем для нее детские передачи по телевизору. Потом я иду на кухню, беру пакетик с рисом быстрого приготовления и кладу его в микроволновку. Ставлю сковородку на плиту, чтобы пожарить курицу. Мы уже несколько часов не разговаривали. Никола еще спит. Мир как будто остановился. Я вытаскиваю на темной кухне несколько тарелок и ставлю на стол. Пейдж будит Николу, мы садимся за стол, а Пейдж по-прежнему держит Эйвери на руках. Никто не ест.

– Думаю, завтра надо отнести это в полицию, – говорит Пейдж.