Книга Черное Сердце, страница 128 – Анна-Лу Уэзерли

Есть этот момент, этот момент между нами, когда внезапно я вижу в нем человека, я вижу его человечность и его гнев как уязвимость, и он дал мне это, каким-то образом он выплеснул это первым. Он говорит мне прийти в себя. И я вижу, как сильно он верит в меня и уважает меня, его веру в меня и как много ему нужно, чтобы увидеть это в ком-то. На самом деле, я вижу, что нравлюсь ему. Возможно, он меня не понимает, но я ему нравлюсь. Прежде всего, он на моей стороне. И если кто-то на твоей стороне, это дорогого стоит. Это золото.

«Мальчик, малышка пропала. Я знал, что смогу уговорить ее прийти ко мне. Фотография была опубликована в прессе тем вечером. Я сказал Дэвису отложить конференцию, но было слишком поздно… Я знал, я думал, что есть шанс, что она скроется…

«Но ради большого члена Дэна, а?»

Я хочу смеяться. Все это действительно смешно, абсурдно. У меня такое странное чувство, как будто он хочет обнять меня на секунду. Именно в этот момент я понимаю, что он собирается похоронить это. Он собирается похоронить это, и я не уверен, что хочу спасения.

«Вы близко знали подозреваемую и никому не сказали… вы договорились встретиться с ней без должного прикрытия, а потом эта сумасшедшая сука пошла, проглотила яд и умерла у нас под стражей!»

Он не дает мне времени ответить. «Процедура, «говорит он, — ты знаешь это так же хорошо, как и я. Вы подвергли риску себя, всю операцию, вы утаили информацию от команды, вы приняли неортодоксальные меры».

Я киваю. Я устал». Я добился желаемого результата, «тихо говорю я. — Джордж была найдена невредимой, и она практически призналась в обоих убийствах.

Вудс улыбается так, словно я только что открыла ему секрет, который он уже знал.

Я продолжаю объяснять, что я знал, что она придет встретиться со мной. Таким образом, то, как я это разыграл, в значительной степени гарантировало арест. Я рассказываю ему, как я использовал наши отношения как средство пленить Ребекку Харпер и что, хотя это была авантюра, я чувствовал, что должен на нее пойти. Пока я рассказываю ему все это, я слышу, как нелепо все это звучит, как невероятно.

Я наблюдаю за Вудсом, за тем странным, забавным человеком, каким он является.

«Это было найдено среди вещей в ее камере хранения», — говорит он, кладя папку на стол и кивая на нее. «Она знала, кто ты, Дэн».

Я опускаю взгляд на стол. Боюсь открывать папку, но все же открываю, на пробу. Я беру ее. Смотрю на нее. Это альбом для вырезок из газет и Интернета, посвященный смерти Рэйчел и судебному процессу. Там есть моя фотография, сделанная, когда я делал короткое заявление для прессы после вынесения приговора Мазерсу. На одной фотографии мы с Рейчел тоже, на вставке мы вместе на вечеринке по случаю сорокалетия подруги — я обнимаю ее одной рукой — и на одной Рейч на велосипеде, в кожаных штанах, держащая шлем подмышкой, улыбающаяся.

«Она знала какое-то время».

Итак, я стал частью истории Ребекки. Историю, которую она написала заранее и уже знала конец. Она все время контролировала ситуацию, играла на мне, как на гитаре. Только Вудс не была полностью при деньгах. Она не знала все время. Мои мысли постоянно возвращаются к ночи ее ареста в греческом ресторане, когда она назвала меня полным именем. Я никогда не вспоминал, чтобы говорил ей об этом, но она и так знала. Я гуглю слова «Рэйчел», «авария на мотоцикле» и «смерть». «Моя девушка» входит в тройку лучших: «Жених полицейского, 35 лет, погиб в аварии на мотоцикле». Под заголовком «Недотрога» стоит подпись. Я моргаю, глядя на экран.