Книга О чем говорят кости. Убийства, войны и геноцид глазами судмедэксперта, страница 78 – Клиа Кофф

Мой первый день в морге без Хосе Пабло можно описать так: глубокий вдох и погружение в лабиринты мыслей и эмоций окружающих людей. Еще когда я бывала в морге в качестве помощницы, у меня сложилось впечатление, что работающие здесь люди не успевают отдыхать, что в итоге привело к полноценному нервному срыву у троих, а один коллега вообще покинул миссию. Помню, в один из тех дней я очищала кости на улице и вдруг услышала долгий истошный крик. Я не поняла, откуда он исходит, и лишь позже узнала, что это был кто-то в самом морге, но кто именно – осталось неизвестным. Атмосфера была очень напряженной. Боб Киршнер, главный патологоанатом руандийской миссии, а также и миссии в Боснии, очень часто повышал голос, что совсем не похоже на него.

Мне не хотелось лезть в банку с пауками, чтобы узнать, что там происходит. Я не знала никого, кроме Питера Большого Викинга Кнудсена, прозектора, работавшего с нами в Кибуе, и Хуэрены-младшей Хоффман из Техаса, которая еще до меня была студенткой Уолта Биркби в Университете Аризоны. Это была разношерстная команда из шотландских, американских и турецких патологоанатомов, британских и швейцарских прозекторов, нидерландского фотографа и американских антропологов. Я просто надеялась, что все как-нибудь само устаканится, в конце концов, протокол работы морга был простым и неизменным.

Тела, подготовленные для осмотра, лежали в контейнере-рефрижераторе, стоявшем прямо у входа в здание. В начале рабочего дня прозекторы привозили партию тел в морг, причем вся партия должна была быть составлена из трупов, которые лежали в могиле рядом. Тела в мешках передавались патологоанатомам и по одному доставлялись в рентгеновский кабинет, где мешок помещали на стол, затем раскрывали, а его содержимое сканировали с помощью рентгеновского флюороскопа. Патологоанатом и прозектор в защитных свинцовых жилетах стояли около стола, а рентгенолог обследовал останки с помощью линзы флюороскопа. Рентгеновское изображение появлялось на подключенном к прибору телевизионном мониторе. Наблюдая за картинкой на мониторе, патологоанатом мог обнаруживать различные посторонние предметы внутри тел, которые затем локализировались и фиксировались при помощи ретгеноконтрастного зонда. Зонд был виден на экране черным, как и пули, шрапнель, пряжки ремней, украшения и другие металлические объекты. Коснувшись зондом объекта, патологоанатом документировал его местонахождение, затем извлекал объект и передавал специалисту по сбору вещественных доказательств.

После рентгена мешок с телом перевозили на одну из нескольких станций для вскрытия, находившихся в большом, похожем на склад, главном зале. Здесь прозекторы снимали с трупа одежду, которую затем выносили на улицу и промывали водой из шлангов. После удаления одежды специалист по вещдокам собирал все найденные артефакты. Затем патологоанатом производил вскрытие, а антрополог осматривал кости и брал образцы костной ткани, которые представляли антропологический интерес. Эти образцы вместе с черепом и костями со следами травм затем выносили на улицу, промывали и раскладывали на антропологическом столе (всего у нас было пять таких столов). Теперь наступала очередь судебного антрополога, и эта фаза процесса протекала довольно быстро. Вот как я описала последовательность действий антрополога в своем дневнике: