Книга О чем говорят кости. Убийства, войны и геноцид глазами судмедэксперта, страница 90 – Клиа Кофф

Тем временем Клинт выполнил свои обещания относительно «той стороны забора» – так мы назвали административную зону гравийного двора и несколько чистых контейнеров, отданных под офисы. Мы получили телефон и оргтехнику, а также ключ от «санитарно-бытового» контейнера. Видимо, ООН планировала сжечь все, что мы использовали, включая палатку с деревянным настилом за шесть тысяч долларов, где мы обедали – видимо, они посчитали, что никто не захочет пользоваться тем, что взято с могилы. В общем, туалеты были вонючие, только в одном из трех было сиденье, душевые выглядели как после шторма. «И как все это чистить?» – подумала я. Всего за день мы затоптали полы так, что настоящий их цвет было не определить.

По «нашу сторону забора» тоже не все было гладко. Поскольку постоянно шел дождь, а участок был без естественного наклона, пришлось выкопать дренажную систему. Вода стекала в специальные ямы, откуда ее потом откачивали. Мы постоянно прикрывали ту или иную часть могилы брезентом, чтобы почва не превратилась в месиво. Каждое утро начиналось с откачивания воды – к счастью, преимущественно с укрывающего захоронение брезента. Вскоре мы стали настоящими мастерами в укладке брезента и защите могилы от лишней влаги. Ну и да, будь у нас лопаты получше, а земля помягче, расчистка северо-восточной части объекта продвигалась бы куда быстрее.

Нечто удивительное происходило с едой: каждое утро мы с удивлением обнаруживали, что из наших просроченных немецких сухпайков, хранившихся в палатке, что-то исчезало (обычно сласти), а еще за ночь таинственным образом уменьшались наши запасы питьевой воды. В какой-то момент Билл решил взять ситуацию под контроль и объявил покрытую гравием площадку своей территорией, сказав капитану Хасану, что теперь его солдаты должны оставаться по ту сторону ворот. Эта новость не вызвала восторга. На следующий день, прежде чем Билл добрался до объекта, остальная команда ощутила на себе последствия его решения, прождав около получаса на улице, пока Клинт и капитан Хасан сражались за контроль над территорией Билла. Небо затянуло тучами, и мы поняли, что, когда нас допустят к работе, будет уже довольно холодно. Оставалось только удивляться, что нас не пускают на наш же собственный объект, и наблюдать, как противники звонят своему начальству, грозят друг другу кулаком, грозно смотрят исподлобья, а съемочная группа все это фиксирует на камеру.

Всю неделю наша ежеутренняя скука от дороги на объект перемалывалась в столкновении с реальностью последних часов жизни людей, чьи тела мы буквально вытаскивали из безвестности. Каждое утро мы покидали наши контейнеры на бельгийской базе ООН в Эрдуте и в сопровождении военной полиции ехали тем же маршрутом, что стал дорогой смерти для всех, кто в тот день покинул первую зону задержания. Еще одна дорога – мы едем мимо фермы, где избивали несчастных, – поворот на грунтовку, идущую параллельно трассе, что ведет к могиле. Утром по дороге на объект и вечером по дороге домой я думала о разгневанных «Матерях Вуковара» и о том, что мы уже нашли достаточно свидетельств того, что эта могила заполнена телами.

Мне запомнилось одно прохладное и даже морозное утро в Эрдуте: ветер разогнал облака и выглянуло солнце. Кажется, мы впервые с начала миссии увидели солнце, и это помогло нам воспрянуть духом. По дороге на объект мы заехали к местным женщинам, что стирали нашу одежду. Я стояла посреди чистенького дворика с курами, ореховыми деревьями, собаками и геранью и наслаждалась пасторальностью этой сцены. Молодая женщина позвала меня – почувствовав аромат свежепостиранного белья, я вдруг отчетливо поняла: я очень скучаю по маме.