Книга Дрозд, страница 18 – Дональд Уэстлейк

— Разумеется.

— Хотя какой толк от замков, — проворчал Грофилд и отправился на поиски пропитания.

Попытаться позавтракать в четыре часа пополудни — безнадежное дело. В это время вообще никакой еды нигде не найдешь. Ленч уже давно прошел, а обедать еще рано, какой уж тут завтрак. Наконец Грофилд раздобыл пережаренный гамбургер, слишком жирную картошку по-французски и пучок увядшей зелени. Запив все это целой лужей кофе, он пожалел, что нарушил свой великий пост.

Следующие полчаса Грофилд провел в универмаге Холта Ренфрю недалеко от гостиницы, где потратил почти весь свой запас казенных денег на приобретение неброской одежды. Сперва он хотел оставить свои вещи и тихонько уйти из магазина в новом прикиде, но прикинул и решил, что сейчас такой номер не пройдет. Если за ним не следят дружки Карлсона, то приятели Марбы наверняка смотрят в оба. Надо будет пересидеть до вечера в гостинице и улизнуть под покровом темноты. Поэтому он вышел из магазина в том же наряде, в котором вошел. Проходя в узкую дверь со свертком в руках, он столкнулся с мужчиной, который спешил в магазин, и вдруг почувствовал острую боль в левом предплечье. Возможно, у этого человека были твердые граненые запонки. Грофилд раздраженно посмотрел ему вслед, потом ступил на тротуар и рухнул ничком.

Хуже всего было то, что он не потерял сознания. Он просто лишился сил и не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Глаза его сами собой закрылись при падении и по-прежнему оставались закрытыми, но Грофилд слышал гомон вокруг и чувствовал, как саднят колени и левое плечо. Потом заболел нос, который он расквасил о бетон.

Голоса вокруг звучали сперва испуганно, потом зазвучали участливо. К Грофилду прикасались чьи-то руки, люди задавали ему глупые вопросы типа «С вами все в порядке?», а он мысленно отвечал: «Будь все в порядке, лежал бы я тут, посреди дороги?» Но произнести это вслух не было никакой возможности. Он не мог ничего сказать, а уж сделать — тем паче.

«Я врач», — послышался новый голос с французским, а точнее, франко канадским, акцентом. Сильные, но нежные руки перевернули Грофилда на спину. Большой палец коснулся века, приподнял его, и Грофилд увидел размытые контуры человеческих фигур, которые никак не желали обретать четкость очертаний.

Доктор ощупывал Грофилда, считал его пульс, постукивал по груди, трогал лоб. Наконец он сказал:

— У этого человека приступ падучей.

Грофилду очень хотелось нахмуриться. Приступ падучей? Что за болван этот врач? Он сроду не страдал падучей. Но сообщить эту весть коновалу Грофилд не мог. — Надо немедленно доставить его в больницу, — произнес врач. — У кого нибудь есть машина?

— У меня, доктор, она здесь рядом.

— Хорошо. Если кто-то из вас поможет мне поднять его… Грофилда подняли и понесли. Мозг его лихорадочно работал, пытаясь сообразить, что случилось. Приступа падучей не было. Доктор поставил ему явно неправильный диагноз, хотя его вполне можно понять. Неужели на него так страшно подействовал этот чертов завтрак? Быть того не может! Столкновение в дверях. Боль в руке. Его отравили! Боже милостивый! Сколько же времени у него в запасе? Кто-то должен быстро поставить верный диагноз и вовремя ввести противоядие. Если оно существует.

В машину Грофилда запихивали с великим трудом. Его то и дело били разными частями тела о металл; доброхоты вопили, подавая друг-другу советы; потом Грофилда вытаскивали обратно, и все начиналось сызнова. Кто-то даже спросил: