Книга Лимоны никогда не лгут, страница 37 – Дональд Уэстлейк

— Ну?

— Тормоза немного ведет вправо, — скривился Хьюз. — Прицеп не очень хорошо катится.

— Что ты от него хочешь, он ведь пустой. Ты ведь знаешь, такой грузовик порожняком не гоняют.

— Полагаю, он стоит не более пяти сотен, — небрежно бросил Хьюз.

— Пять сотен? Да ты в своем уме? Хочешь, чтобы я даже своих денег не вернул?

— Мне доводилось тебе кое-что продавать, — напомнил Хьюз. — Я знаю, сколько ты способен дать своих денег. И тут ты заплатил каких-нибудь полторы сотни за этот...

— Хьюз, ты круглый дурак! Да кто это согласится продать такой грузовик за сто пятьдесят долларов?

— Люди, которые привезли его тебе, — сказал Хьюз. — Которые сделали свои деньги на его содержимом. Все, что им было нужно, — это спокойное место, чтобы его разгрузить и не бросать где-нибудь на обочине — так чтобы полицейские не подобрали его и не обнаружили чьи-нибудь отпечатки пальцев, или пуговицу от пальто, или еще какую-нибудь улику. Я же тебе сказал, мне доводилось продавать тебе кое-какое барахло. Так вот — ты заплатил за грузовик сто пятьдесят. Если ты разберешь его, продашь те части, какие сможешь, и выбросишь в лом остальное, может быть, и выручишь за него сотни три.

— Еще одна дурацкая идея, — рассердился Перджи, пытаясь держаться высокомерно, но только еще более раздражался. — Да под одним только капотом больше чем на три сотни!

— Но зато мы избавляем тебя от хлопот, — сказал Хьюз. — Тебе вообще не придется над ним трудиться, тебе не придется держать у себя детали, тебе не придется делать ничего, кроме как провести пять минут здесь в приятной беседе со мной, и ты сделаешь на этом прибыль более чем двести процентов. Не так уж плохо.

— Я назвал свою цену! — Теперь у Перджи был такой тон, будто его оскорбили.

— Но ведь ты и не рассчитывал на такую сумму, — сказал Хьюз. — Это было так — для затравки. Но день уже подходит к концу, дорога у нас дальняя, так что я, пожалуй, сразу перейду к разумной цене. Пятьсот. Это мое последнее слово!

— А теперь послушай, — остыл немного Перджи. — Ты мой давний клиент, ты мне нравишься, и я знаю, что тебе нравится этот грузовик. Так что я делаю тебе скидку. Я заплатил за этот грузовик тысячу двести и уступлю его тебе за полторы тысячи. Ну что, это ведь справедливо?

— Да брось ты, Перджи! Не платил ты таких денег, и мы оба это знаем. Ну зачем говорить такие вещи?

— Да я бы не говорил, не будь оно так на самом деле.

— Тогда на моей памяти это первый раз, когда ты взял грузовик, а я не могу его купить. Пойдем, Грофилд. — Хьюз направился к «джавелину», и Грофилд пошел рядом с ним.

Перджи крикнул вдогонку:

— Хьюз, черт возьми, ты что — хочешь, чтобы я психанул по-настоящему?

Грофилд вдруг вдвойне остро ощутил присутствие всех этих собак, снующих между тем местом, где остался Перджи, и «джавелином». Нужно ли доводить Перджи до бешенства? Нужно ли им торговаться с человеком, у которого столько собак? А что, если он прикажет собакам не выпускать покупателей, пока они не согласятся на его цену? Грофилд сунул руки в карманы, не желая, чтобы его пальцы случайно угодили в пасть одного из крутившихся рядом псов.

Перджи окрикнул Хьюза второй раз:

— А ну-ка, стой, где стоишь, черт бы тебя побрал!

Хьюз встал, повернулся и посмотрел на Перджи.

— С тобой всегда было трудно торговаться, Перджи, — сказал он. — Но никогда еще я не слышал от тебя такого отъявленного вранья. Тысяча двести долларов! Господи, даже моя трехлетняя дочь в это не поверит!