Книга Плохие новости, страница 92 – Дональд Уэстлейк

— Я думаю, это было бы здорово. Только девочки.

* * *

Обычно все адвокаты обедали в Чез Лаврентиан, в половине квартала от здания суда, поэтому Марджори повела Перышко в другую сторону, через пол квартала было кафе административного центра, где обедали судебные приставы, клерки и полицейские. В Чез Лаврентиан зона для курящих — это были два столика в задней части кафе, около кухни, в то время как в кафе административного центра зона для некурящих представляла собой две отдельных кабинки в конце зала слева, с одной стороны были окна, а с другой — другие комнаты.

Выбрав одну из кабинок подальше от других комнат, Марджори и Перышко сели за столик и ждали, пока официантка принесла меню. Перышко заговорила первая:

— Судья Хигби очень загадочный.

— Он никогда не показывает, что собирается делать, — сказала Марджори. — Мне кажется, он просто забавляется.

Наконец, принесли меню, и беседа утихла до тех пор, пока они не сделали заказ. Потом Марджори продолжила:

— Перышко, вы же знаете, я ваш адвокат.

— Один из адвокатов, — поправила Перышко.

— Ваш первый адвокат.

— Назначенный судом.

— Перышко, — Марджори начала раздражаться, — я ваш адвокат, ясно? Вы могли бы хотя бы принять этот факт?

Перышко пожала плечами.

— Ладно.

— И как ваш адвокат, — продолжила Марджори, — я обещаю сохранить в тайне все, что вы мне скажете. Привилегия адвокат-клиент, слышали когда-нибудь об этом?

И снова пожатие плечами.

— Конечно.

— За исключением момента, если вы собираетесь совершить преступление, — пояснила Марджори, — но, думаю, вы не собираетесь…

Перышко одарила ее кривой ухмылкой.

— Можете смело на это рассчитывать.

— За исключением этого, — сказала Марджори, — я как адвокат буду вынуждена по закону сообщить об этом, но, за исключением этого, все, что вы мне скажете, строго конфиденциально между вами и мной.

Кивок.

— Хорошо.

— Тогда расскажите мне, в чем дело, — попросила Марджори.

Перышко наклонила голову, словно птичка, которая никак не могла понять, ветка перед ней или червяк.

— Какая проблема? — спросила она. — Все отлично.

— Я наблюдала за вами, — не успокаивалась Марджори. — Я знаю, что вы меня недооцениваете…

— Эй! — крикнула Перышко, с интонацией удивления и даже злости. — Кто вам это сказал?

— Не беспокойтесь, — спокойно сказал Марджори, — меня все недооценивают. Но я вижу, что в прошлый четверг, когда судья Хигби впервые упомянул про тест ДНК, для вас это была не новость.

— Я подумала, что это здорово, — ответила Перышко. — Я была счастлива.

— Вы как будто почувствовали облегчение, — продолжала Марджори, — так почему же вы тогда так расстроились сегодня, когда судья Хигби сказал, что тест можно начинать?

Перышко хмурилась все больше и больше.

— Расстроилась? Я подумала, что это здорово, потому что, наконец, это дело сдвинулось.

— Вы можете мне рассказать, Перышко. Что-то произошло в промежуток между прошлым четвергом и сегодняшним днем. Тогда вы думали, что этот тест решит все ваши проблемы. А сегодня, похоже, что тест и есть проблема.

— Вы даже не представляете, как вы ошибаетесь, — твердо заявила Перышко.

Принесли еду, они обе ждали. Когда официантка ушла, Марджори склонилась над своим сэндвичем с беконом, латуком и томатами и сказала:

— Перышко, я вижу, что у вас какие-то проблемы. Можете мне врать, если хотите, можете потом вернуться в «Уисперинг пайнс» и выплакаться там вдоволь в одиночестве, но я хочу, чтобы вы знали, что я на вашей стороне.