Книга Дорога к гибели, страница 121 – Дональд Уэстлейк

Да он сам был готов «слиться». После вчерашнего убийственного случая, когда Монро Холл узнал его голос, да еще и на грани давления и отсутствия веры, что это все-таки можно сделать, после того, как он вернул лошадь и фургон с Осом, он провел бессонную ночь в подвале огромного дома своей матери, раздумывая о том, что он мог бы сейчас сделать, и единственное, что приходило на ум, — это «слиться». Спрятаться. Выйти из игры. Одним словом — бросить эту затею.

Конечно, во время бессонных часов он не думал такими негативными терминами. Он пытался подобрать более позитивные термины во время внутреннего диалога, что-то вроде, что он мог бы «начать все заново», мог бы «заново построить свою жизнь», мог бы «начать все с чистого листа», мог бы, как у Марка Твена, «осветить себе новый путь».

Разве это все, по сути, не означает «быть американцем»? Все текущее сопротивление национальному удостоверению личности (а много лет назад, по той же причине, и номеру социального страхования), вся тревога по поводу угрозы «личной жизни» основаны на убеждении американцев в том, что, с самого начала иммиграционного опыта, у каждого американца есть безусловное право, при таких удручающих обстоятельствах, позвонить куда нужно и стать кем-то новым. Бесклассовое общество — это своего рода идеальная модель, потому что в бесклассовом обществе понятие идентичности очень гибкое. За время бодрствования Марк копался в памяти, используя все свои школьные навыки, чтобы убедить самого себя, что в такой момент жизни будет не просто возможно, не просто объяснимо, но и, черт возьми, патриотично сбежать и стать другим человеком.

Но пока еще он этого не сделал. Ближе к рассвету он погрузился в тягостную дремоту, и когда будильник разбудил его, он, мрачный и разбитый, понял, что не готов исполнять патриотический побег. Теперь нет территория для просвещения, не в этом веке. Теперь уже не так-то просто стать новым человеком. Новый ли ты, старый ли ты, это и есть ты.

К такому выводу он и пришел. Он Марк Стерлинг, человек с определенным прошлым, с определенным положением в обществе, и им же он и останется. Он ступил на эту дорожку, по не и придется идти до конца. И держать свой рот закрытым, особенно рядом с Монро Холлом.

И поэтому увидеть Таурус было большим облегчением, потому что это означало, что они все еще в соглашении. Пути назад не было. Если бы парни из союза благополучно оставили это дело, Марк чувствовал бы себя в таком случае гораздо хуже, чем раньше, но теперь он почувствовал себя лучше.

Войдя в дом, он увидел, что в гостиной царил беспорядок, никого не было, но слабые отголоски бурной деятельности слышались где-то дальше. Следуя за звуками, он вошел на кухню, где сидели четверо его напарников, а беспорядок тут был хуже, чем после празднования дня рождения в детском саду. Готовился завтрак, да с таким энтузиазмом, что его приготовление занимало всю кухню, использовались практически все кастрюли тарелки, доски, столовые приборы, даже серебряные столовые приборы, и электроприборы, которые до этого времени стояли в шкафчиках. Ос больше всех был обсыпан мукой, Эйс больше всех был в яйцах, разной степени застывания на нем. Выглядело все так, будто сюда пригласили специалистов провести опыт по доказыванию неприспособленности мужчин на кухне.