Книга Что смешного, страница 51 – Дональд Уэстлейк

– Ага,– резюмировал он, а она своей карточкой запустила лифт.

Убрав свой пропускной в кошелек, она спросила:

– Говоришь, ты изменился?

– Точно.

– Когда это было?

– Когда я познакомился с твоим дедом.

– Я так и подумала,– ответила она, и тут открылись двери лифта.

Фиона далеко не ко всему имела доступ в системе Файнберга – были для нее пробелы, связанные, в основном, с деньгами или иностранными именами, для такого доступа нужен был специальной пароль, который был за пределами ее полномочий – но все же большая часть информации в системе Файнберга была для нее доступна. Быть мелкой сошкой в таком офисе означало, что ты работаешь по сигналу, когда кому-то более важному, например, одному из партнеров понадобится больше покопаться или устроить охоту, поэтому у тебя должен быть широкий доступ, в том числе и файлы об шахматном наборе, который по судебным документам известен как Чикагский шахматный набор, потому как его история начинается с Чикаго, когда Альфред Х. Нортвуд много лет назад привез его из Нью-Йорка.

– Чикагский шахматный набор,– прочитала она на экране. – Да, вот он. Что именно тебе нужно?

– Все,– коротко ответил он, глядя на экран, на котором был показан шахматный набор, ярко подсвеченный на черном бархате, собранный, в полной готовности, сверкающий, выглядел ровно так, словно был создан для королевской особы.

– Все?– она откинулась, чтобы посмотреть на него. – Тебе не может понадобится прямо все. Все судебные слушания? Тут триста страниц по этой теме, а может даже и тысячи. Ты все это просто не прочитаешь.

– Нет, я не хочу все это читать,– согласился он. – Мне нужны все фотографии и все мерки.

– Хорошо, сейчас посмотрим… – она проверила папку с данными. – Есть фото каждой фигуры в отдельности…

– Хорошо.

– Страницы с измерениями каждой фигуры.

– Неплохо.

– Снимки под разным углом при разном освещении.

– Выкладывай.

– Итого,– подытожила она,– шестьдесят четыре страницы.

– Придется одолжить конверт,– сказал он.

Позже тем же вечером, поглощая буррито с креветками и рисом – очень вкусно – за столом в их «большой комнате», она рассказала Брайану о своей встрече с Джоном Дортмундером. Он засмеялся и спросил:

– Он что, и правда собирается спуститься в хранилище и забрать его?

– Ну, он не хочет,– сказала она,– но, похоже, мой дед и тот второй тип очень жестко на него насели. Мне остается надеяться, что они поймут, что это невозможно и оставят это все в покое.

– Трудно оставить в покое такое количество золота,– не согласился Брайан. – Я знаю, как можно спуститься в это хранилище.

– Правда? Каким образом?

– Сказать, что снимаете документальный фильм,– сказал он. – Люди из киноиндустрии могут попасть куда угодно. «Здравствуйте, мы снимаем для Дискавери Ченнел, фильм о хранилищах банка. Как, говорите, вас зовут? Проходите».

Она от души хохотала:

– О, Брайан, не думаю, что мистер Дортмундер сможет кого-то убедить, что он работает на Дискавери Ченнел.

– Нет, думаю, что нет,– согласился Брайан. Его глаза нежно блестели при свете свечи. – Очень жаль.

В субботу утром, после того, как Мэй ушла на работу в «Сэйфуэй», Дортмундер сел за кухонный стол и разложил перед собой фотографии и листки с описанием, которые ему вчера дала Фиона Хэмлоу. Шахматный набор оказался меньше, чем он себе представлял, но, с другой стороны, тяжелее: 680 фунтов. Да, здесь точно понадобится кто-то еще.