Онлайн книга «Непобедимый эллин»
— Если что, — предупредил Геракл, понукая измученных лошадей, — то я странствующий оперный певец Лучано Домингиус, ну а ты, Софоклюс, мой агент… — Кто? — вытаращился на героя историк. — Ну, это слово такое из лексикона богов, короче, если что, то ты мой… м… м… м… человек, занимающийся денежной стороной моей профессии. — Упаси нас Зевс от таких гастролей, — содрогнулся историк, и они весело въехали в первый попавшийся на пути город. Оставив колесницу на платной стоянке, эллины не спеша побрели искать ишаков царя Диомеда, хотя Фракия, она, конечно, большая, кто знает, где царь своих копытных держит. — Граждане, граждане, — надрывался в центре городской площади какой-то чернобородый грек. — Покупайте прекрасное средство от лысины —чудодейственную мазь Асклепия. После всего лишь одного-единственного применения ваша лысина перестанет блестеть, приобретя приятный глазу серый матовый оттенок. — «Граждане» в лице высокого худого солдата с чувством сплюнули торговцу под ноги и демонстративно удалились восвояси. Больше никто на площади крикливым греком не интересовался. — Покупайте прекрасное средство от лысины… — как ни в чем не бывало продолжал голосить торговец. — Женщинам и детям пятипроцентная скидка… — Мне две! — с энтузиазмом крикнул Геракл, которому наглый эллин очень понравился. — Но, мой друг! — возмущенно воскликнул торговец, глядя на густую шевелюру героя (свой «львиный» капюшон Геракл в тот момент откинул). — Тебе вовсе не нужна моя чудодейственная мазь… Что ж, во всяком случае, парень был честен. — Хотя… — тут же поправился незнакомец, — может быть, ты в парике? И он с надеждой поглядел на сына Зевса. Геракл от души рассмеялся. — Тебя как зовут, проныра? — Пифас! — гордо ответил торговец. — Пифос? — не веря своим ушам, переспросил Софоклюс. — Нет, Пифас, через «а», — слегка обиделся эллин. — Мой друг очень сильно хочет выпить, — тут же пояснил покрасневшему Пифасу Геракл, — и ему везде мерещатся винные пифосы. — Неправда! — возразил историк. — Слушай, Пифас, — Сын Зевса добродушно рассматривал торговца. — А зачем ты пытаешься надувать добропорядочных фракийских граждан? — Кто? Я? Надувать? Да вы что! Моя мазь самая что ни на есть настоящая! — А ну покажи! — потребовал сын Зевса. Пифас показал. Геракл осторожно понюхал глиняную баночку, потрогал содержимое пальцем, лизнул. — Так это же обыкновенная грязь! — Лечебная грязь! — добавил Пифас. — Я бы совсем не удивился, если бы ты оказался иудеем, — усмехнулся Геракл. — Нет, я эллин! — гневно заявил торговец. — И к тому же большой специалист по диковинным животным. — А это как? — Вы слышали, скажем, о таком ужасном монстре, как тигровая лягушка? — Нет. — Так вот, я о ней всё знаю! — Например? — Ну, то, что она посевы хвостом топчет и гадко так поет по ночам. — Лягушка с хвостом? — не поверил Софоклюс. — Слушай, парень, а ты случайно приехал не с Аргоса? — Нет, — удивился Пифас, — я прибыл из Калидона. — Гм… — скептически хмыкнул историк. — Ну, предположим, ты нам не врешь. В таком случае как же ты совмещаешь торговлю целебной грязью и изучение диковинных животных? — Очень просто, — дерзко ответил находчивый эллин. — В последнее время во Фракии сильно расплодились ежи-летяги. — Кто расплодился? — Брови у Геракла полезли на лоб. — Ну… летающие ежи. Очень редкий подвид. Лазят по деревьям, особенно по яблоням, грибы собирают и при этом очень часто нападают на людей. — Да ну?! — Клянусь Олимпом! И что характерно, по не установленной пока причине ежовой агрессии подвергаются преимущественно греки, страдающие частичным или полным облысением. Софоклюс испуганно потрогал свою плешь. — Лично я как специалист считаю, что ежей-летяг привлекает неизменный блеск лысины, — продолжал увлекшийся темой Пифас. — Возможно, они рассматривают идущего мимо дерева лысого человека как идеальное место для посадки. Можете себе представить, какие ощущения будет испытывать такой прохожий, когда ему на голову спикирует маленький колючий шар. Геракл с Софоклюсом представили, и сын Зевса, поежившись, натянул на голову свой «львиный» капюшон, хотя ему-то ежей-летяг следовало опасаться в самую последнюю очередь. Понятно, никто не знал, что диковинных зверей Пифас элементарно выдумывает, играя на врожденном суеверии наивных сородичей. Отдельные болваны даже золото ему платили за всяческие спасительные средства. — Ежи-летяги — это, конечно, интересно, — после некоторых раздумий произнес Геракл, — но нас с Софоклюсом больше интересуют ишаки Диомеда. Ишаки Диомеда не были выдумкой Пифаса, и потому парень лишь разочарованно махнул рукой. — Эка невидаль, и что в них диковинного, в ишаках этих? Маленькие, кривоногие, полосатые. Полоска черная, полоска белая. Прямо в глазах рябит, когда они по загону бегают. Зачем они вам? — Нужны! — уклончиво ответил сын Зевса. — Нет ничего проще, — улыбнулся Пифас. — Идите в лес за город, там сейчас проходит ежегодный конкурс фракийской самодеятельности. Приз победителю два отличных племенных ишака. — А что означает «конкурс фракийской самодеятельности»? — страшно оживился Геракл. — А вы умеете, к примеру… петь? — в свою очередь поинтересовался специалист по невиданным зверям. — О нет, только не это… — тихо простонал несчастный Софоклюс. * * * Распрощавшись с Пифасом и купив у него (для Софоклюса) пару баночек с целебной (антиежовой) мазью, наши обаятельные герои устремились к месту проведения ежегодного конкурса фракийской самодеятельности. На возведенном посреди леса помосте уже выступали соревнующиеся. Несколько греков в самодельных театральных костюмах разыгрывали драматическую сцену «Зевс уличает Геру в измене». Актер, исполнявший роль Громовержца (огромный черный двухметровый эфиоп), хмуро взирал на возлежавшую на бутафорском ложе дряхлую старуху, неумело загримированную под семнадцатилетнюю красавицу. — Молилась ли ты сегодня на ночь, Гера? — басом вопросил «Зевс», зловеще шевеля сплюснутым негроидным носом. — Нет-нет, конечно, не молила-а-а-ась… — взвыл стоявший на заднем плане сцены хор подвыпивших рапсодов. «Зевс» дернул головой и очень нехорошо посмотрел на хористов, что несколько противоречило правилам театральной постановки. |