Книга Восковое яблоко, страница 15 – Дональд Уэстлейк

Он принес мне тарелку куриного супа с лапшой, поставил ее на стол и сказал:

— Вы новичок, да? Тобин. — Его голос был низким и звучным, как у диктора на радио.

— Все правильно, — подтвердил я, — Митч Тобин.

— Уолтер Стоддард, — в свою очередь представился он и, кивнув на мою руку, спрятанную под пижамной курткой с пустым правым рукавом, добавил:

— Сочувствую.

— Думаю, я выживу. Если научусь есть одной рукой.

— Сегодня у нас на второе меч-рыба, одно из коронных блюд миссис Гарсон. Ее не надо резать.

— Чудесно, — бодро отозвался я. Он выдавил из себя печальную улыбку и отошел. Я наблюдал за тем, как он идет по комнате, и размышлял о том, каким аршином — если смешать две метафоры — можно было бы измерить для сравнения скелеты в его и моем шкафах. Уолтер Стоддард убил свою семилетнюю умственно отсталую дочь, а потом пытался лишить жизни и себя. После этого он совершенно сломался. Недавно Стоддард уже в третий раз вышел из психиатрической больницы. Его жена, как и моя Кейт, не отвернулась от него. Она ждала, когда закончится его добровольное заточение в «Мидуэе» и он приедет домой. Трудно было сказать с полной уверенностью, почему ему так не хотелось возвращаться к жене, но можно было догадаться. Вероятно, всепрощающие жены бывают разными, и мне гораздо больше повезло с Кейт, чем Уолтеру Стоддарду — с женщиной, которая ждала его.

Я почти покончил с супом — он был довольно вкусным, но я никак не мог отделаться от странного ощущения из-за того, что ел левой рукой, — когда стул справа от меня занял какой-то молодой мужчина:

— Здравствуйте, мистер Тобин. Я Боб Гейл.

— Здравствуйте, как поживаете?

Это был тот самый постоялец, который обнаружил подпиленную ступеньку стремянки. Взглянув на него, я увидел перед собой человека лет тридцати с открытым лицом. Ничто во внешности или поведении Гейла не говорило о том, что пережитое им во Вьетнаме привело его в психиатрическое отделение госпиталя для ветеранов войны, где он провел три года. Он казался приветливым и неунывающим парнем и выглядел моложе своих лет.

— Вопрос в том, как вы поживаете, — негромко произнес он, наклонившись ко мне.

— Нам не следует напускать на себя таинственность, ведь предполагается, что мы с вами только что познакомились, — сказал я.

— О! — Он выпрямился со смущенным и виноватым видом, что было не многим лучше.

— А вот и ваш суп. Я надеялся поговорить с вами и доктором Камероном после обеда.

— Отлично. — Он отодвинулся, чтобы Уолтер Стоддард мог поставить суп. — Куриный с лапшой? Замечательно.

— И меч-рыба, — сообщил ему Стоддард и посмотрел на меня: — Вы готовы есть второе?

— Я подожду мистера Гейла.

— Боба, — поправил меня Гейл. — Зовите меня Бобом.

Когда Стоддард отошел, я сказал Гейлу:

— Боюсь, что вы относитесь ко всему этому, как к какой-то игре в шпионов.

Он отшатнулся так, словно я ударил его по лицу. Примерно на такую реакцию я и рассчитывал.

— Я не хотел, мистер Тобин, — пробормотал он, — извините, я не…

— Конечно, вы не хотели. — Теперь, когда он получил небольшой урок, можно было снять его с крючка. — Просто вам придется быть более осмотрительным. Возможно, вас здесь знают как человека импульсивного. Если это не так, то вы совершили первую ошибку, сев за этот стол. Заговорив со мной в таком людном месте о том, чем я тут занимаюсь, вы совершили вторую ошибку. А третья заключалась в том, что у вас был такой таинственный вид. Мы просто разговариваем, вы и я, — болтаем, как болтают двое людей, которые только что познакомились. Таинственного в нашей беседе ничего быть не может.