Книга Демонская кровь Маргариты, страница 108 – Ольга Ильина

В видении он стоял в кабинете, полном стеллажей с книгами и строго отчитывал съежившуюся в кресле девушку. Она явно его боялась, а он то ли этого не понимал, то ли не желал понимать.

— Только не говори мне, что это…

— Моя мать, — в таком же ужасе прошептала Лиля.

— Я надеюсь, ты понимаешь, дочь, что от твоего решения зависит будущее всего нашего рода? Семья Савинских очень известная и древняя, один из их предков когда-то председательствовал в Совете. Если мы с ними породнимся, то для нас будут открыты все пути, все дороги, и, возможно, в будущем ваши дети возглавят Совет.

— Но как же Петр? Вы же обещали… — слабо пролепетала девушка и залилась слезами. — Я люблю его!

— Твой Петр — внук убийцы, внук чернокнижника.

— Это неправда, вы же знаете! — выкрикнула девушка, впервые отдаленно напомнившая Лилю.

— Это не обсуждается! — жестко прервал ее отец. — Я уже дал согласие на твой брак с Дмитрием Савинским.

— Лиль, но ты вроде не Савинская, — припомнила я.

— И вроде не Дмитриевна, — поддакнула Роза.

— Да, — брезгливо отозвалась светлая. — Но мою маму все же выдали за него.

Видение изменилось: тот же кабинет, то же кресло, почти та же картина рыдающей мамы Лили и строго сурового, еще больше поседевшего Германа Олжрича.

— Хватит рыдать, глупая девчонка. Ты не смогла удержать мужа, заинтересовать его своими прелестями, а теперь приходишь домой и просишь вернуться обратно? Твой дом там, Елизавета, рядом с твоим мужем!

— Он негодяй и двоеженец. Все знают о его любовнице — польке, с которой он живет, никого не стесняясь. Все смеются надо мной!

— Конечно, если жена безразлична и безучастна, никакой нормальный мужчина этого не выдержит. И я не хочу ничего об этом слышать! Сегодня же ты возвращаешься к супругу, и это не обсуждается! И я жду внука. Это все, на что ты годишься!

И снова нас перенесло на время вперед, и снова мы были в том же кабинете. Злой Лилин дед опять жестко смотрел на бледную, заметно подурневшую дочь. Он не кричал, но от его холодного равнодушного голоса хотелось выть и лезть на стену даже мне, а еще лучше было бы вмазать этому непробиваемому айсбергу между глаз. Глядишь, потеплел бы.

— Я разочарован тобой, Елизавета. Почему ты раньше мне не рассказала, что творится в семье этих негодяев?

— Я говорила, — прошептала девушка.

— Какой позор! И мы — те, на кого никогда не падала тень дурных сплетен, оказались из-за тебя втянуты в этот ужасный скандал. Я не могу поверить в это. Ты опозорила нашу семью, ты понесла от этого подонка. Кого ты родишь? Ублюдка с грязной, испорченной темнотой кровью? Ты ни на что не годна, глупая, слабая, никчемная девчонка. Я никогда не приму ублюдка этих Савинских, ты сегодня же избавишься от него.

— Вот мразь! — плюнула я. — И это твой дед?

Лиля мне не ответила, она была бледна, как полотно, и точно так же, как недавно Маргарита, сжимала кулаки, сгорая от ярости.

— Он же сам заставил бедняжку выйти за этого Савинского, сам настаивал, чтобы она родила ему ребенка, а теперь что? Кстати, а что они сделали такого?

— Мой отец сбежал в Европу со своей танцовщицей-полячкой, а чтобы его выпустили за границу, выдал все секреты своего пресветлого семейства инквизиторам.

— Какие секреты? — спросила Роза.

— О том, как они подкупали чиновников и собирали компроматы на близких членов Совета, чтобы те принимали выгодные для них законы.