Книга Демонская кровь Маргариты, страница 160 – Ольга Ильина

—Предельно, — заметно сглотнув, ответил не — не Герман — тот только и мог, что как рыба открывать и закрывать рот, — отец Эдуарда еще не потерял дар речи, а я…

Я ощущала такую непередаваемую гордость за то, что у меня есть такой защитник, который в отличие от нас предвидел все возможные последствия, и то, как он говорил, с какой властностью в голосе, и как сказал слово «жена»…

Впервые за много лет я почувствовала себя важной и защищенной. Когда-то я была самой важной для бабушки, но ее не стало, и я осталась одна — сорванным листом, который холодный ветер бросал из стороны в сторону, и вот появился Джулиан, а я тот самый истерзанный лист, упала на его ладонь. И вместо того, чтобы смять этот лист и бросить на землю, он полюбил его. Кажется, только сейчас я осознала со всей отчетливостью, что Джулиан Ёзер, самый невозможный и привлекательный демон из всех — меня любит, любит по-настоящему, как мужчина может любить единственную для него женщину. До этого я ведь не верила, не принимала до конца, что это возможно, что такой наделенный красотой, силой и властью мужчина может меня любить, а теперь осознала. И сдерживающий блок внутри меня заметно пошатнулся. Не исчез окончательно, но уменьшился в разы.

— У тебя сейчас такой взгляд… — он подошел ко мне и помог подняться, а я и правда не могла отвести от него глаз.

— Какой?

— Удивленный, загадочный… не знаю.

— Просто я вдруг поняла, что ты и правда меня любишь.

— А ты сомневалась?

— Да. Не думала, что это реально. Ты как сон.

— Хороший или плохой?

— Пока не разобралась, — честно ответила я. — А он… точно не будет мстить Лиле?

— Не будет. У него других забот будет предостаточно. Не удивлюсь, если скоро в семье Олдрич будет новый глава.

* * *

После всего пережитого мы дружной компанией отправились снимать стресс — я, Роза, Лиля в своем сногсшибательном наряде, и наши демоны. Мы пили, танцевали, много смеялись и говорили, говорили, говорили. В середине вечера Роза и Адриан куда-то смылись, Лиля отправилась звонить своему Ивану и признаваться в любви, а я… улыбалась. Сидела за столиком рядом с Джулианом и просто улыбалась. Уже очень давно мне не было так хорошо.

— Блин, Роза так и не сказала, зачем она подходила к сцене, — запоздало вспомнила я.

— Я могу сказать, — ответил Джулиан. Он тоже был такой спокойный, довольный, я бы даже сказала — счастливый. Мы не касались друг друга, просто были рядом, но сейчас этого и не требовалось. — Она подходила к журналистам, чтобы те засняли во всех подробностях предстоящее зрелище.

— Это… жестоко.

— Осуждаешь?

— Нет, — фыркнула я. — Он и не такое заслужил.

— Теперь паук повержен.

— Да, остались еще три.

— Три?

— Ну, один совсем не паук, а скорее бешеная, бездушная гиена, вторая — попавшая в сети птаха. Надеюсь, мне удастся ее освободить.

— А под гиеной ты подразумеваешь…?

— Это не моя тайна, и Роза меня убьет, если узнает, что я вообще с тобой об этом говорила.

Я так расслабилась, что не сразу заметила, что расслабленность Джулиана растворилась без следа. Все-таки, я слишком плохо еще его знала, чтобы понять причину неожиданной перемены.

— А птаха, как я понимаю — твоя тетя?

Вообще-то, я имела в виду Зою, но разубеждать Джулиана не стала. Ведь вряд ли ему понравится, то, что я на полном серьезе собираюсь рискнуть жизнью, и, к сожалению, не только своей.