Книга Схватка с судьбой, страница 222 – Екатерина Гичко

– Да!

В усталых жёлтых глазах мелькнуло облегчение.

– Ты не пожалеешь, – тихо-тихо пообещал жрец и повернулся к мальчишке, держащему сундучок.

Позвякав предметами, он вернулся с двумя серебряными браслетами, которые и положил на плиту. После чего сомкнул кончики пальцев перед своим лицом и, закрыв глаза, зашептал что-то совсем непонятное. Заклинание? Молитву? Ритуальную речь на столь древнем языке, что звука его уже давно никто не слышит? Знаки под ладонями Ранхаша и слово «Вотый» перед Майяри вспыхнули золотисто-оранжевым светом, запульсировали, наливаясь цветом и яркостью. Достигнув пика и высветившись до золотистого, с хрустальным отблеском, цвета, символы под руками Ранхаша взметнулись между его пальцами пылью и осели на запястьях. А надпись «Вотый» наползла на колени Майяри – тёплая и тяжёлая, будто живое существо – и, исчезнув на бёдрах, разлилась по телу сотнями тёплых ручейков, собравшись в груди. Они словно бы оплели сердце мягкой сетью. Ранхаш ненадолго порывисто обнял Майяри, прижавшись лицом к её плечу, торопливо поцеловал открытый участок шеи и вышел вперёд. Жрец взял один из браслетов, застегнул его на правой руке харена, затем заключил его лицо в ладони и медленно склонился, прижимаясь губами к его лбу.

Майяри смотрела, как руки жреца опускаются на плечи Ранхаша и осторожно обнимают его. Может, это и было ритуальным действием, но пальцы храмовника мелко-мелко дрожали, а глаза были широко раскрыты и невидяще смотрели перед собой. Ранхаш покорно принял и поцелуй, и объятия, но его руки даже не шевельнулись, чтобы обнять в ответ. И Майяри почему-то стало жаль жреца.

Тот отстранился от харена и повернулся к Майяри. Взяв браслет, он защёлкнул его на правом запястье девушки, так же неторопливо коснулся горячими губами её лба и привлёк на свою грудь.

До этого момента Майяри никогда не думала об отце Ранхаша как о живом оборотне. Для неё он существовал только по рассказам господина Шидая как не самый хороший и умный герой сказаний. А он оказался таким живым и похожим на её Ранхаша, что грудь стеснила жалость. Вспомнились слова господина Шидая:

«Нет, но в отличие от Менвиа, он всё же осознал свою неправоту и вину. Через пятьдесят лет после рождения сына. То ли боги просветили, то ли Шерех достучался… Правда, вмешиваться в жизнь уже взрослого сына Руахаш не стал, решив, что права на это уже не имеет…»

Майяри всегда считала, что успела по жизни допустить много неисправимых ошибок, и с особой чувствительностью относилась к подобным же ошибкам со стороны других. В особенности когда ей казалось, что она видит сожаление. И когда жрец обнял её, она не смогла удержаться и неловко обняла его в ответ. Мужчина вздрогнул, ладони на её плечах сжались чуть сильнее. Он отстранился и с лёгким удивлением посмотрел на Майяри. Слабая улыбка тронула его губы.

– Очень красивая, Ранхаш. Тебе повезло.

– Я знаю, – хладнокровно заверил его Ранхаш. – Продолжай церемонию.

– Уже всё закончилось, – жрец отошёл и забрал свой плащ. – Вы муж и жена.

– Так… быстро? – выдержка изменила харену, и он растерянно моргнул.

Майяри же, наоборот, начала чувствовать, что возвращается в реальность. У неё и первая свадьба прошла стремительно, так что краткость второго брачного ритуала её ничуть не удивила. Робкая радость зашевелилась в груди, и она сияющими глазами посмотрела на Ранхаша.