Книга Схватка с судьбой, страница 326 – Екатерина Гичко

– Госпожа Падуба, – напомнила она.

– Какая ты госпожа?! – выплюнул старик. – Девчонка, посрамившая свой род! Вместо того чтобы принять достойную судьбу, ты сбежала, а сейчас требуешь называть себя госпожой?!

– Не слугам меня судить, – пренебрежительно бросила девушка и, подавшись вперёд, добавила: – И разве можно ещё больше посрамить род, который отдал свою дочь хаггаресам, м-м-м? Меня пытаются стыдить те, кто замарал себя шашнями с нашими врагами.

Майяри рассмеялась.

– Где былая гордость детей земли? Они смеют быть высокомерными, хотя стали такими ничтожными…

– Помолчи, – сквозь зубы процедил советник и, схватив её за руку, потащил за собой. – Старейшина с тобой разберётся.

Девушка с удивлением уставилась на узловатые пальцы, сомкнувшиеся на её локте. Она действительно удивилась.

– Ты посмел прикоснуться ко мне? – Майяри недоверчиво прищурилась, словно не верила своим глазам. – Я разрешила прикасаться к себе?

– Пошли, дрянь! – взбеленился советник.

Прощать подобное ни в коем случае было нельзя. Здесь понимали силу и только силу. Один раз стерпишь оскорбление, и это запомнят, чтобы потом отнестись к тебе с презрением. А зарвавшихся слуг нужно ставить на место сразу. Или ты не господин.

Мизинцем свободной руки Майяри быстро начертила в воздухе хаггаресскую печать. Совсем лёгкую, никто и не поймёт, что она хаггаресская. Но на секунду печать ослабила опутывающие девушку цепи, и она, коротко размахнувшись, влепила советнику пощёчину.

В руках сумеречниц, привыкших взбираться по горным склонам, скрывалась такая сила, что голова старика мотнулась, сам он пошатнулся и отступил, пытаясь устоять на ногах. Толпа ни звуком не выдала своего ошеломления, но невидимые цепи разом ослабели.

– Не смей ко мне прикасаться, – холодно бросила Майяри.

– Ты, женщина… – изумлённо и взбешённо выдохнул советник, и девушка прищурилась ещё неприязненней.

– Что? Женщина? Ты, старый ошмёток плоти, смеешь видеть во мне женщину?

Она на мгновение замерла, смотря на советника с холодным изумлением. Вокруг повисла тишина, которую не нарушил даже старик, замешкавшийся с ответом. На его бледной щеке алел след от позорной оплеухи. Оплеухи от женской руки. Стоящие кругом мужчины не могли прийти в себя от изумления и, да, негодования.

Майяри стремительно шагнула вперёд. Возможно, если бы не всеобщее удивление, её бы кто-нибудь остановил. Или не остановил, оставив советнику право самостоятельно разобраться с распоясавшейся женщиной. В любом случае никто и не подумал, что тянущаяся к старику рука вцепится ему не в грудки, а в горло.

Вдавив пальцы в хлипкую стариковскую шею, Майяри пнула советника в колено, вынуждая его осесть и сравняться с ней ростом, и рывком за ту же шею подтянула захрипевшего хаги ближе к себе.

– Ты, я смотрю, метишь на моё место? – вкрадчиво процедила она. – Неужели старейшина избрал наследника из твоих потомков? Может, мне ещё и полагается родить ему наследника?

Советник захрипел сильнее, вцепился ногтями в её руку и попытался отшвырнуть силами, но Майяри, не удерживаемая более никем, выдвинула вперёд такой щит, что его край пропахал борозду в камне.

– Запомни, Дарелий, – сладко-сладко пропела Майяри, – твой потомок будет нужен до тех пор, пока у меня не родится сын. Никто из твоей семьи не займёт место старейшины. Это моё место! Ни ты сам и никто из твоей семьи… да что уж тут? – вся твоя семья не способна сравниться в силе со мной. Я просто переломаю каждого из твоих потомков. Переломаю и засуну под камни, а сверху посажу дерево, чтобы от вашего дерьма была хоть какая-то польза. И думать не смей о власти в этой общине!