Книга Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1, страница 202 – Екатерина Гичко

Дейна раздражённо отбросила зонтик в угол. Хороший зонтик, красивый, из дорогого закарийского тёмно-синего шёлка, яркого и сияющего, расписанного такими же яркими цветными рыбами. Через полчаса защиты наагалея от солнца, Дейна со стыдом призналась себе, что хотела ему досадить. Чтобы он зыркал раздражённо, шипел, отмахивался… Но господин с пакостной улыбкой жался к ней, с большой охотой собирался под тенью зонта весь, подбирая хвост и страшно тесня хранительницу со всех сторон, вис на её крепких плечах — боги, поясница теперь отваливается! — и радостно объявлял всем, кто желал слушать, что вот эта «шикарная и роскошная госпожа» его почти жена. Кто-то искренне верил и бросался с поздравлениями, кто-то опасливо сторонился, отделываясь настороженно вежливыми улыбками, а кто-то не верил, но эта группа слушателей вела себя по-разному: раздражённо морщилась, ехидно хмыкала или загадочно приподнимала брови.

Они ещё раз столкнулись с раздражающей Марилой, которая, видимо, уже пришла в себя, так как посмела одарить Дейну снисходительной улыбкой. Дейна лишь отметила это, но пожалела на женщину раздражения. За время пребывания рядом с принцессой успела привыкнуть к подобным взглядам. Мол, прибилась к щедрой руке, посмотрим, сколько ты продержишься в любимчиках. Правда, потом, когда ехидны узнавали, кем являлась сама Дейна, улыбочки увядали, расцветала досада.

Единственная наследница графа Аррекса и единоличная хозяйка всего, что осталось после Фанлексов. Сказочно богатая девица из древней родовитой семьи. Завидная невеста и даже неважно, что вдова, чьё первое замужество едва не стоило ей чести. Будь она беднее, честь бы её растёрли с пылью. К богатству же люди снисходительнее.

Дейна присела на кровать и осмотрела свою скромную спальню. В душе зашевелилось крохотное удовлетворение. Хоть она и старалась прикидываться равнодушной, но спать рядом с наагалеем (который оказался совсем не ребёнком) было неловко. Даже оправдывая это её же охраной: вдруг её кто-то опять душить во сне начнёт. Воспитание крепко засело внутри, и за два года Дейна смогла сломать лишь некоторые из его переборок.

В этот раз сам наагалей не стал настаивать, чтобы хранительница спала в его покоях. Даже нашипел на Оршоша, который вызвался хранить женщину в её спальне.

«Совсем ополоумел? Это моя невеста!»

«Вы сперва женитесь», — посмел огрызнуться охранник.

Настораживающее поведение, но Дейна чувствовала себя слишком разбитой, чтобы думать, чего там хочет сотворить наагалей. Пусть ползает, где желает!

Женщина поморщилась, ощущая глубокую неудовлетворённость собой. Поступая на службу к принцессе, она дала себе слово ответственно относиться к своим обязанностям. Ни разу она не позволила себе сделать что-то лишь ради того, чтобы вызвать досаду госпожи. И уж тем более она не отмахивалась, позволяя той все глупости, которые придумывала хорошенькая детская голова. Хотелось бы сказать, что это вина наагалея, что душевный раздрай вызван им.

Отчасти так и было.

Многоликий, непонятный, непознаваемый господин Ссадаши. Наг, представитель расы загадочной и немного пугающей. Странный даже для собственного народа. Интриганистый властитель, надевающий маску шута. Восьмисотлетний змей, знающий и повидавший столько, что Дейна порой видела в его глазах то ли искрящуюся огнями бездну, то ли небо с миллиардами звёзд. Явно непростой смертный, вроде досягаемый — от прикосновений не уклоняется и сам охотно с ними лезет, — но в то же время недостижимый.