Книга Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1, страница 221 – Екатерина Гичко

Вааш сменил громкое веселье на такую широкую улыбку, что Ссадаши стало ещё досаднее.

Воспользовавшись царившей снаружи суматохой — дым, стража, огнеборцы, шныряющие рядом вольные, — наги проскользнули на самую окраину погоревшего района и затесались в тёмный проулок между оградами двух богатых домов. Захваченная азартом Дейна несла наагалея пятую часть пути, пока тот не опомнился и не вырвался. Но Вааш и телохранители успели вдоль полюбоваться на спасаемого господина.

— О чём ты вообще думал, когда тащил её сюда? — подступил к другу Ссадаши.

— А ты о чём думал, когда в огонь за этим вхыбом лез? — Вааш невольно принюхался. От Ссадаши одуряюще вкусно пахло ликёром и гарью. Словно закуска и выпивка в одном флаконе. — Огонь наскакивает неожиданно, его не просчитаешь. И повезли бы мы обратно твою закопчённую тушу.

— Шширар бы вытащил меня в любом случае, — уверенно прорычал Ссадаши.

— А если бы что-то случилось с Шшираром?

— Вытащил бы кто-то другой. Он не один.

— А кто бы вытащил Шширара?

Ссадаши раздражённо фыркнул и отвернулся. Охранники не успели спрятать укоряющие взгляды и затрепетали ресницами, как смущённые девицы.

— Да застегнись ты уже! — наагалей неодобрительно взглянул на разорванную рубашку Дейны.

— Не могу, — та выпрямилась по стойке смирно, — пуговиц нет.

Вааш опять тоненько захихикал и зашкрябал хвостом по мостовой. Шширар начал поспешно стягивать с себя куртку.

Ссадаши уставился на упрямую хранительницу с усталой злостью.

— В следующий раз укушу.

— Кусайте, — не устрашилась Дейна, получившая противоядие от Шширара.

Наагалей тут же скользнул взглядом по её поясу, и женщина выдала себя, невольно накрыв нужный мешочек ладонью.

— Не надо, — Шширар поспешил набросить на плечи хранительницы куртку. — Укусите в следующий раз.

— Ждать долго не придётся, — предрёк ржущий Вааш.

Ссадаши только разъярённо зашипел.

Нет, момент, когда его лицо уткнулось в мягкое и нежное, был прекрасен. Это такое искромётное удовольствие, приятное и неожиданное, возникшее и распустившееся в ярости и злости. Потом Ссадаши оглушило ошеломление, когда он осознал, что именно произошло. А в следующий миг решил, что балка всё же грохнулась ему на голову и у него видение, ибо ещё ни одна женщина, кроме наагашейдисы, не поднимала его на руки. Только в далёком и глубоком детстве. И это далёкое-далёкое время вспомнилось Ссадаши с необыкновенной ясностью. Когда его, маленького нажонка, прижимала и укачивала на мягкой груди нянечка. А он, обиженный на кого-то, шмыгал носом и размазывал слёзы по лицу.

Не самое вдохновляющее воспоминание для восьмисотлетнего уверенного в себе мужчины, которого несёт на руках женщина. Но неприятнее всего было то, что Ссадаши не мог понять, что же ему так не понравилось. Ему, самому эксцентричному нагу семи княжеств! Ну покатался на ручках Дейны! Он бесчисленное число раз катался на руках Шширара, вис на чужих плечах, вёл себя так, что кто-то другой сгорел бы от стыда… Даже как-то посмел укутаться в хвост наагашейда! Так что же ему не понравилось сейчас, что его так беспокоит и злит?

Явно не чувство стыда. Ссадаши очень смутно помнил, что это такое.

Не досада, не злость. Эти эмоции только бодрили.

Слабость? Боги, он каждый день притворяется слабым и ничуть не переживает, когда его принимают за слабака.