Книга Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1, страница 274 – Екатерина Гичко

На этот раз наагалей скрылся за витыми воротами богатого дома. И, видимо, с концами скрылся. Вспыхнул свет на первом этаже, затем полыхнул и погас огонёчек в одном из окон второго, и весь дом погрузился во тьму. Даже фонарь на воротах погас, что отпугнуло Тинтари ещё больше. Он-то в темноте видел хорошо, но наги видели не хуже, а уж они там наверняка на каждом углу. Нет, так рисковать рыжий не хотел, тем более, прошлая ночь и день выдались бессонными, пора бы и об отдыхе позаботиться.

Тинтари позволил себе на пару минут задержаться и подышать свежим ночным воздухом. В этой части города он был напоён ароматами садов и запахом реки и в башенке маленькой часовни особенно хорошо ощущался. Мужчина в окошко посмотрел на раскинувшиеся внизу хоромы и снисходительно улыбнулся. Странные такие люди. Обзаводятся большими домами, проливают пот, чтобы заиметь побольше, ради денег позволяют творить с собой такое… Какое удовольствие от жизни они должны получить? Привязывают себя к земле, к людям, смотрят только перед собой, не видя широты миры и его возможностей. Из всего, что готова предложить им жизнь, они выбирают достаток и семью, которые должны сделать их якобы счастливыми. Но Тинтари встречал не так много счастливых семей или радостных богачей. Вот этот даже часовню отгрохал, не иначе чтобы у богов милости просить было сподручнее. А сам приехал поздним вечером смурной, недовольный, наорал на слуг и потом долго, аж стёкла в окнах дрожали, кричал в доме на домочадцев. Денег нажил, а чувствует, что прожил жизнь не так, как хотелось бы, вот и бесится.

Уж в чём, а в людях и нелюдях Тинтари разбирался хорошо. Тонко чувствовал чужие пороки, а если знаешь пороки, то уже несложно понять вокруг чего крутятся мысли человека. Ведь каждый думает прежде всего, как скрыть свои недостатки от чужих глаз. А если не думает, то либо по глупости считает себя непогрешимым, либо так озабочен сторонними судьбами, что о себе и подумать не успевает. Первым достаточно показать, что считаешь их теми, за кого они стараются себя выдать. На глупости же можно играть сотнями разных способов. Третьих же стоит просто попросить о помощи, и своей заботой они себя же в яму и загонят, хотя вроде бы помогали ему.

Вот это разглядывание чужих судеб чуть прищуренным снисходительным взором и сравнивание их со своей доставляло Тинтари истинное удовольствие. Сталкиваясь с «равными», Тинтари отдавал им должное, относился почти с уважением и предпочитал держаться на расстоянии: что у них на уме, понять было сложно.

Свет в доме раздражительного купца наконец тоже потух. Над флюгером в виде рыбы с длинным носом повис волчий месяц, обкусанный и болезненно-желтоватый. Луна хоронилась за тучами, а звёзды были блеклы и малы. В Рирейских горах звёзды выглядели совсем иначе. Каждая едва не с каштан размером и сияет как алмаз на бархатной подушке. И висят так низко, что, казалось, рукой потрогать можно. Мир лесов и равнин виделся Тинтари ущербным в сравнении с горами, но жизнь здесь кипела и дарила другие удовольствия, которые сполна искупали слишком мелкие и блеклые звёзды.

Тинтари с хитрым прищуром посмотрел на дом, в котором укрылся наагалей. Грудь распирало радостное возбуждение, когда мужчина представлял, как обеспокоенно вертится жертва в постели, чуя смерть рядом с собой. Власть над чужими страхами опьяняла и наполняла душу ощущением всесилия над судьбой жертвы. Вот ты сидишь в башенке или вальяжно развалился в кроне дерева, а внизу бестолково мечется цель. Заламывает руки, чует присутствие охотника, требует защиты и молит о пощаде, а ты смотришь на неё с ленивым прищуром и решаешь: сейчас убить или потом? Или, может, ну его, пусть и дальше потеет от страха? В такие моменты Тинтари ощущал себя почти богом или хотя бы духом.