Книга Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1, страница 291 – Екатерина Гичко

Всё утро Ссадаши прокручивал в голове недавние события, пытаясь найти причину паршивого самочувствия. Последний раз он ел в доме купца, пил чаще, но из собственной фляги или фляги Шширара. Хлебнул вина после проповеди в храме Богини-Матери в компании Инан. Мелькнула дурная мысль, что его отравила оборотница, но чан с вином стоял за спиной жреца. Подбросить туда что-то в обход его внимания или внимания Шширара… Нет.

Потом Ссадаши в паланкине переоделся, а его место занял один из подчинённых, самый молоденький и щуплый из широкоплечих сынов рода Фасаш. И наагалей чувствовал себя превосходно, когда пробирался к месту укрытия Дейниного «муженька». Дурнота и тьма накрыли его неожиданно прямо во время боя, и он… Ссадаши скрипнул зубами… рухнули наземь, как слабосильная нежная девица.

И вот теперь его на себе несёт женщина!

Ссадаши глухо застонал от бессильной ярости.

— Плохо? — обеспокоилась Дейна.

— Станет лучше, если поставишь на землю, — зашипел наг.

Хранительница только вздохнула и зашагала вперёд, бренча подвешенным к поясу котелком.

Больше всего нынешнее состояние напоминало Ссадаши отравление собственным ядом. Во время боя из желёз по зубам действительно потёк яд — естественная реакция на опасность, — но не в таких количествах, чтобы Ссадаши им отправился. Он и ранее-то травил сам себя очень-очень редко, лишь когда перебарщивал. Чаще всего такое случалось, когда он мёрз и глотал яд для согрева: в бой вступала природная защита и температура тела повышалась. Но после нескольких не очень приятных случаев Ссадаши знал, когда остановиться: до наступления приятного опьянения, когда чувство самосохранения отключалось.

Может, болезнь подхватил какую-то?

Ссадаши со вздохом прижался виском к щеке Дейны. Почему-то разом полегчало, в голове малость прояснилось, а напряжённые мышцы расслабились. Захотелось прикрыть веки, но наг, стиснув зубы, упрямо распахнул их и с раздражением уставился в декольте Дейны, откуда на него чёрными глазками пялился уж.

— Ну и компания у меня…

— М-м-м? — Дейна вывернула шею и вслед за господином посмотрела в вырез собственной рубахи. И подмигнула ужу. Тот завозился и провалился поглубже в лиф. — Господин, не терзайтесь, это же ненадолго. Вон, видите! Дорога. Наверняка местные по ней к реке за водой ездят. А там лошадь и телега. На телегу же вы согласны?

Ссадаши был согласен даже на дракона, хотя полёты терпел с большим трудом.

— Я быстро дойду, — Дейна действительно ускорила шаг.

Она не чувствовала ни малейшей усталости, хотя не спала всю ночь и шагала почти весь прошлый день. Сила распирала тело, а жизненная энергия, казалось, приходила из самого воздуха, напоенного сладчайшими речными и луговыми запахами. Улыбка сама растянула губы, и Дейна при всём желании не могла объяснить, почему ей так пьяняще хорошо.

До деревеньки Заливняки — как гласила деревянная табличка, промотанная к забору окраинного дома, — они добрались ещё до полудня. Небольшое поселение лежало в чаше, окружённой со всех сторон лесом, с севера просвечивающегося насквозь и выходящего к полям. Единственная улица шаловливой змейкой вилась среди разбросанных домиков, утопающих в садах.

На улице навстречу Дейне попалась кругленькая невысокая бабонька, бредущая от соседки с горшком закваски. Увидев высокую женщину в мужской одежде, баба замерла, удивлённо распахнув рот, даже не сразу заметив мужчину на её спине.