Книга Цветочек. Маска треснула. Том 2, страница 295 – Екатерина Гичко

Но сомнения оставались в душе обоих. Когда ему сказали, что Калерлея сама бросила ребёнка и сбежала, желая нанесённой болью отомстить за боль прошлого, он не был уверен, что это неправда. А вот сейчас, когда он видел, что Калерлея позволила сомнениям овладеть собой и поверила чужим словам, чувствовал обиду.

– Ты убила их? Тех, кто вёз тебя.

Спокойный голос вывел оборотницу из себя, и она с рычанием бросилась на Идана. С коленями вскочив на кресло, она, оседлав его бёдра, схватила его за грудки, борясь с чудовищным желанием вцепиться горло.

– Ненавижу тебя, ненавижу! Чего ты теперь хочешь от меня? Мира? Чтобы я призвала своих соратников к покорности? А кто мне вернёт отданного в жертву твоему отцу сына? Ты?

– Кому ты посмела поверить, женщина?! – сорвался Идан. – Крысе?!

Из груди вырвался страшный рык, и всё лицо исказилось от ярости. Калерлея сжалась, но тут же ответила рычанием.

– Я дал обещание, что и ты, и дитя будете живы! Я обещал тебе! – схватив женщину за бёдра, Идан с силой потянул её на себя. – Да, я оказался недостаточно силён и много сомневался, но я ждал этого ребёнка не меньше, чем ты!

Их лица, искажённые яростью, замерли в пяди друг от друга. С губ срывалось тяжёлое горячее дыхание. Идан встал, придерживая женщину, и медленно опустил, позволяя ей скользнуть вдоль своего тела. От неё приятно и правильно пахло им. Всё то время, пока она лежала в глубоком сне, он держал её в объятиях, наслаждаясь тем, что она рядом.

– У тебя сейчас два варианта, Калерлея, – уже спокойнее продолжил Идан. – Ты сейчас выходишь отсюда, успокаиваешь своих волчиц и остаёшься с ними. Или выходишь отсюда, успокаиваешь их и возвращаешься ко мне.

Женщина усмехнулась, поражённая наглостью.

– Но если ты выберешь первый путь, то своего ребёнка не увидишь больше никогда, – глаза оборотня потемнели.

Красные от ярости скулы побелели, и Калерлея с презрением и непониманием прищурилась.

– Ты родила не сына, а дочь, – холодно продолжил Идан, чувствуя, как пальцы женщины когтями впиваются в его грудь. – И её я защитить успел.

Оборотница засипела, судорожно стискивая пальцы.

– И я не позволю тебе приблизиться к моей дочери, если ты сейчас оставишь меня.

Идан не чувствовал ни малейших сомнений, ставя Калерлею перед столь мучительным выбором. Он и дочь – неотделимы друг от друга. Если Калерлея хочет быть со своим ребёнком, пусть примет и его.

– Докажи! – потребовала оборотница, яростно встряхнув его.

– У меня нет ни единого доказательства её существования, – Идан высокомерно вскинул подбородок. – Для всех, и тем более для моего отца, этого ребёнка нет.

– Почему я должна верить?!

Отшатнувшись, Калерлея заметалась по комнате. Ненависть, безумная надежда и недоверие разрывали её.

– Мы обещали, что будем верить друг другу, – напомнил Идан. – Ты поверила шакалам моего отца. Вспомни о своём обещании и поверь наконец мне.

Калерлея замерла и посмотрела на него с таким страхом, что новоявленный паттер едва сам не шагнул к ней и не прижал к себе. Точно такое же лицо у неё было, когда она поняла, что ждёт ребёнка.

– И ты, и я вынуждены постоянно делать сложный выбор. Сделай его ещё раз.

Сорвавшись с места, Калерлея пролетела мимо него. Дверь, всё это время открытая, ударилась о стену, и Идан остался один. Медленно пройдя в гостиную, оборотень опустился на диван и отмахнулся от охранника.