Книга Художник из 50х, страница 130 – Сим Симович

Он достал ключи и открыл дверь квартиры. Тишина и покой привычного жилища резко контрастировали с напряжением последних часов. Гоги прошёл в комнату, положил папку на стол и сел в кресло.

А что, если это ловушка? Мысль пришла внезапно и засела в голове занозой. Слишком уж всё гладко получается. Вчера никому не известный художник, а сегодня — доверенное лицо секретного ведомства. Может быть, его проверяют? Испытывают лояльность? Или хотят использовать в каких-то своих тёмных делах?

Гоги встал и подошёл к окну. Во дворе играли дети, старики сидели на скамейках, женщины развешивали бельё. Обычная мирная жизнь советских граждан. А где-то в недрах государственного аппарата плетутся интриги, рождаются планы, принимаются решения, которые могут перевернуть всё с ног на голову.

Он вернулся к столу и открыл папку. Первый лист — машинописный текст с заголовком «Действия населения при химических выбросах на промышленных предприятиях». Второй — «Эвакуация из зданий при пожарах и обрушениях». Третий — «Первая помощь при радиационном поражении».

Радиационное поражение в 1950 году? Гоги нахмурился. Официально в СССР об атомном проекте не говорили, но здесь чёрным по белому написаны инструкции по действиям при радиационной аварии. Значит, руководство страны понимает реальные риски новых технологий.

Он перелистнул ещё несколько страниц. «Поведение при утечке боевых отравляющих веществ». «Действия при обнаружении неизвестных технических устройств». «Эвакуация населения при угрозе взрыва критически важных объектов».

Становилось ясно, что обычный учебник по технике безопасности это не совсем обычный учебник. Скорее руководство по выживанию в условиях техногенных катастроф, которые могут быть как случайными, так и намеренными. А может быть, и вовсе не техногенными.

Гоги закрыл папку и потёр виски. Голова раскалывалась от обилия информации и противоречивых чувств. С одной стороны — фантастические перспективы, деньги, влиятельные знакомства, возможность войти в историю как портретист вождя. С другой — ощущение, что он попал в очень опасную игру, правил которой не знает.

А что будет с его прежней жизнью? С артелью, где его ждали товарищи? С Аней, с которой они договорились встречаться по пятницам? С Ниной, которая и так страдает от его холодности? Как объяснить внезапное исчезновение на секретную работу?

За окном начинало темнеть. Где-то внизу хлопнула дверь подъезда, послышались голоса соседей. Марья Кузьминишна что-то рассказывала Петру Семёновичу, слышался смех. Простые человеческие радости, которые теперь казались такими далёкими.

Гоги встал и прошёл к зеркалу. Его собственное лицо показалось ему незнакомым. Осунувшееся, с глубокими морщинами вокруг глаз, с печатью какой-то внутренней усталости.

Нет, он уже другой человек. Георгий Валерьевич Гогенцоллер, художник-фронтовик, будущий сотрудник секретного ведомства. Человек с тайнами, с особыми знаниями, с опасными связями. Человек, который завтра утром поедет в здание на Лубянке и начнёт новую главу своей и без того невероятной жизни.

К добру ли это? Гоги вернулся к креслу и снова взялся за папку. Пока он этого не знал. Но дороги назад уже не было.

Утром в восемь тридцать во двор въехал не привычный чёрный воронок, а элегантная тёмно-зелёная «Победа» с хромированными деталями. Гоги наблюдал за ней из окна, допивая утренний чай. Машина остановилась точно под его окнами, и из неё вышел мужчина средних лет в форменной фуражке.