Книга Особенные. Элька-4, страница 97 – Ольга Ильина

— Глупости не говори. На то и нужны подруги.

— Значит, мы помирились? — с надеждой спросила я.

— Я не обижалась. Наоборот, ты была права, я должна была тебя защитить, должна была заметить, что с вином что-то не так. Прости.

— Прощаю.

— По идее, дальше мы должны обняться и поклясться в вечной дружбе.

— Уже клялись, лет десять назад, — припомнила я.

— Ладно, но обнимашки никто не отменял, — хмыкнула подруга и сжала меня в своих сильных объятиях оборотня, я аж крякнула от неожиданности. — Все, с обнимашками закончили. Больше повторять не будем, никогда. Теперь, если у кого-то из нас возникнут претензии к другой, мы не будем ждать конца света и скажем об этом напрямую. Согласна?

— Это сильно на клятву смахивает, — улыбнулась я.

— Пусть будет клятва, — пожала плечами Катя.

— Тогда да, я согласна. И, уж раз мы поклялись ничего друг от друга не скрывать, давай рассказывай, что у вас там с Ником происходит, я просто жажду услышать подробности.

Вот так мы с Катей и помирились. После нашей ссоры у меня на душе такой огромный булыжник лежал, он в буквальном смысле придавливал меня к земле, а теперь его больше нет, и я снова могу спокойно дышать. Конечно, почти спокойно, но давящее чувство одиночества больше меня не мучает, да и голову можно разгрузить от навязчивых мыслей. Ведь вдвоем не то что живется, думается легче. Вот мы и думали.

Катя, действительно, много сделала, чтобы найти отравителя. Пригвоздила своих к стенке, чуть не убила двоих слишком напыщенных одногруппников при этом, но узнала, что вино парни стащили у аспирантов, на спор. Тогда это показалось ей немыслимым, а сейчас, в свете новых событий.

— Нам нужен портрет, — припечатала Кэт.

— Да я пыталась, — теперь уже пришла моя очередь расписываться в собственной беспомощности. — Но, представляешь, он у меня не получается.

— Да быть того не может, — удивилась подруга.

— Оказывается, может. Сама в шоке.

— Тогда остается только Ник.

— Кать, — насторожилась я. — А может, мы без него как-нибудь обойдемся?

— Я знаю, ты против.

— Если он узнает, то расскажет твоему отцу, а тот в свою очередь моей бабушке. Тут такая заварушка может начаться.

— Ты права, — погрустнела Катя. — Просто тяжело все скрывать.

— Я понимаю, но.

— Не надо. Я переживу.

У нее сейчас было такое обреченное лицо, такое сомнение и отчаяние в глазах, что я не выдержала.

— Ладно, если ты хочешь, скажи ему.

— Правда? — с надеждой спросила она.

— Только под твою ответственность.

— Обещаю, он ничего не скажет, — радостно ответила подруга, приобняла меня и убежала рассказывать все своему любимому Нику.

Надо же, еще неделю назад я была уверена, что их история давно закончилась. Еще пару дней назад я ее совсем не понимала. Да, Ник поступил, как подлец, он ее ударил из-за своей глупой ревности, а сейчас я пережила что-то похожее с Егором. Такое трудно простить, еще труднее забыть, но как и жизнь, все течет, все изменяется, вот и Ник каким-то непостижимым образом начал возвращать утраченное доверие. Хотя, почему непостижимым? Известно, что мы женщины любим ушами, и то, что он сказал своей лунной кошке, никого не могло оставить равнодушным:

— Я не могу изменить прошлое, не могу изменить свои поступки, слова, боль, что причинил тебе, но я готов меняться, готов работать над собой, слышать тебя, я готов отказаться от главенства клана, но не готов отказаться от тебя. Никто и никогда не будет любить тебя сильнее.