Книга Проклятье Солнечного короля - 1, страница 105 – Ольга Ильина

— Скорее к завтраку. В городе бушует эпидемия гриппа. Доктору Харрису очень нужна моя помощь.

— Так может, не пойдешь? — забеспокоился он. — Не дай боги, заразишься.

— Не волнуйтесь, мы ходим в масках и надеваем перчатки. Все будет хорошо.

— Как я могу не волноваться, ведь я очень люблю тебя, — ответил граф, привычно и обыденно, как всегда.

— А я тоже тебя люблю, — весело сказал Уилл, почти ворвавшись в комнату.

— Мальчик, тебя не учили хорошим манерам? — тут же посуровел опекун. — Ты будущий лорд, а не пекарь в лавке. Так что входить в комнату нужно степенно и медленно, поднять подбородок, смотреть прямо перед собой и точно чеканить шаг.

— Дядя, он же не на парад входит, — мягко пожурила графа Мэл.

— Да, но это не значит, что дома можно вести себя, как невоспитанная горилла.

— Я не горилла, — обиделся мальчик.

— Тогда веди себя как лорд и уведи этого пса, а то от его лая у меня уже голова раскалывается.

— Это потому, что он вас не любит. И я не люблю. Вы плохой, плохой, плохой, — с этими словами мальчик выбежал из комнаты. Мэл хотела пойти за ним, но графиня ее остановила. — Я сама. А ты иди, опоздаешь ведь.

— Не понимаю, что с ним такое? — огорченно покачала головой девушка.

— Он просто невоспитан.

— Ему всего семь лет.

— В его возрасте я уже знал, как себя вести и что значит, быть мужчиной.

— Я поговорю с ним, когда вернусь.

— Не стоит утруждаться, милая. Иди, тебя там, наверное, заждались твои больные.

Мэл кивнула, слабо улыбнулась и ушла, совершенно уверенная, что Мэдди ошиблась. Это был какой-то бред, чудовищное недоразумение. Они поссорились из-за пустяка, а в итоге подруга выкрикнула эти ужасные слова о любви графа.

В тот вечер, вопреки ожиданиям она освободилась немного раньше, и чтобы не тревожить домашних, решила пройти в дом через веранду. И увидела ужасающую сцену. Граф и графиня ссорились, но то, что они говорили друг другу…

— До каких пор, сударыня я буду терпеть ваши капризы?

— Капризы? Не вы ли практически умоляли меня два года назад отложить развод, чтобы оформить опекунство над Мэл. Боги, для вас это единственный способ удержать ее, не так ли?

— Ты не знаешь, что несешь…

— Меня просто тошнит от той идиллии, которую вы тут разыгрываете. Дядюшка? Серьезно? Скажи мне, дядюшка, что будет, если Мэл узнает, что ты шепчешь ее имя ночами, в постели со мной, ты шепчешь ее имя, и когда берешь меня, ты представляешь, что берешь ее…

— Заткнись, тварь! — прошипел он тогда.

— Ну, ударь меня, ударь. Избей, так я хоть какую-то страсть от тебя получу, принадлежащую только мне, а не это постоянное равнодушие.

Мэл показалось, что она сошла с ума, что попала в один из своих кошмаров, что будили ее ночами, она хотела отступить, остаться незамеченной, но вдруг под ногой хрустнула ветка, и они ее заметили. Он ее заметил. Но самое страшное, что по его лицу, его глазам в тот момент она поняла, что все это правда, чудовищная, отвратительная правда.

— Мэл… — она вздрогнула от той мольбы, что прозвучала в его голосе. Неужели так бывает, что в один миг, человек который был дорог, которого ты любил, вдруг становится кем-то другим, любовь разбивается, и остается только отвращение, к самой себе. Она хотела убежать, куда угодно, спрятаться, потеряться в лесу, забыть этот ужасный разговор, но он ее догнал, поймал, а ей даже прикосновения его были противны.